Себастьян Фолкс - И пели птицы… [litres]

Мужской голос предложил ему войти. Джек рывком открыл дверь. Сильный запах керосина ударил ему в нос. Клубы табачного дыма не позволяли толком разглядеть внутренность землянки. Джек сумел различить деревянную лежанку, на которой кто-то спал, свернувшись калачиком, самодельный стол, табуреты. Выглядели они лучше большинства убогих приспособлений, виденных им на передовой, но все равно кое-как обшитые досками стены, собранные на скорую руку разрозненные чашки, свечи, фитили и гвозди, исполнявшие обязанность предметов первой необходимости, придавали обстановке убогий вид.

– Кто вы? – спросил у него один из двух сидевших за столом офицеров, лейтенант. Вторым был командир роты Джека, капитан Уир, гостивший, надо полагать, в пехотной части.

– Файрбрейс, сэр. Вы приказали мне явиться к вам в шесть утра.

– Зачем?

– Я заснул на посту.

Офицер встал, подошел к Джеку, приблизил свое лицо к его лицу. Джек увидел темные волосы с проседью на висках, густые, скрывшие верхнюю губу усы и задумчиво вглядывавшиеся в него большие карие глаза. Лет офицеру могло быть от двадцати пяти до сорока.

– Решительно ничего такого не помню.

– По-моему вы собирались отдать меня под суд, сэр.

– Не думаю, что имею на это право. Вы мне не подчинены. Вы ведь проходчик, так?

– Да, сэр.

– Один из ваших, Уир.

Джек, взглянув на Уира, увидел на столе почти пустую бутылку виски. И всего два стакана.

– Садитесь, Файрбрейс. Выпейте, – сказал Уир.

– Нет, сэр, спасибо. Если я…

– Ну все равно, садитесь.

Джек огляделся по сторонам. Садиться на табурет, который мог принадлежать пехотному командиру, вспыльчивому офицеру по фамилии Грей, – Джек слышал, как он распекал солдат, – ему не хотелось. Интересно, где Грей сейчас: наверное, часовым разносы устраивает.

И все же он сел на табурет, который ногой подтолкнул к нему Уир. Тот снова вернулся к мягким туфлям и белому свитеру. Небритый, с воспаленными глазами. Джек потупился, боясь встретиться с ним взглядом. На столе лежали рубашками вверх пять образующих нечто вроде звезды игральных карт с тонкими полосками песка между ними. В центре этой композиции стояла вырезанная из дерева фигурка, а рядом с ней – огарок свечи.

– Это лейтенант Рейсфорд, – сказал Уир. – Его взвод занимает позиции рядом с нашими. Как раз его людей мы и защищаем от подкопов и мин. Ночью двое из них дежурили на посту прослушивания. Наверное, ему было неспокойно за них. Ведь так, Рейсфорд?

– Нет. Ничего бы с Бреннаном и Дугласом не случилось. Они свое дело знают.

– Вы не желаете побеседовать с этим солдатом?

– Побеседовал бы, если бы вспомнил, кто он такой, – лейтенант повернулся к Джеку. – Если не желаете виски, через минуту будет чай. Я скажу Райли, чтобы он принес еще одну чашку.

Глаза Джека понемногу привыкали к задымленной землянке, теперь он видел, что стены ее частично затянуты тканью, на вид дорогой, – не то иностранный шелк, не то хлопок. На маленьком шкафчике стояли вырезанные из дерева человечки. В углу – книжные полки, но без фотографий, лишь с любительскими зарисовками: головы, торсы. Внезапно Джек сообразил, что лейтенант следит за направлением его взгляда.

– Вы рисуете?

– Немного, – ответил Джек. – Сейчас на это времени не хватает. И настроения тоже.

С подносом, на котором стояли три кружки, вошел Райли, невысокий седой мужчина в опрятной форме. Он протянул руку к свисавшему с потолка, подальше от крыс, мешку и извлек из него несколько кусочков сахара.

Джек наблюдал за лейтенантом, подошедшим к полкам и снявшим с одной из них рисунок.

– Анатомия человека на редкость проста, – сказал лейтенант. – Возьмите хотя бы устройство ноги: две длинные кости и простой, отвечающий за сгибания, сустав; пропорции всегда одни и те же. Тем не менее, изображая ногу, трудно избрать правильную форму. Каждый видит вот эту мышцу на бедре: четырехглавую. Но я раньше не знал, что здесь, внутри, есть еще одна, портняжная. Если ее слишком подчеркнуть, нога покажется чрезмерно мускулистой.

Джек следил за указательным пальцем лейтенанта, проползавшим, пока он говорил, по линиям изображенной им ноги, и не мог понять, подтрунивает ли над ним этот человек, желая продлить его мучения, или и вправду увлечен разговором о рисовании.

– Конечно, – сказал, вздохнув, лейтенант, – война дает нам ежедневные уроки анатомии. Я мог бы написать статью о внутренних органах британского рядового. Печень в разрезе. Протяженность вывалившегося наружу кишечника. Истолченная в порошок кость типичного младшего офицера английской армии.