Фредрик Бакман - Медвежий угол

– Как семья?

– Хорошо, хорошо, Брайан! Как у тебя?

– Да никак. Развелись в прошлом месяце.

– Черт. Сочувствую.

– Да что уж тут попишешь, Пит. Зато теперь у меня куча времени для гольфа!

Петер рассмеялся. Те несколько лет, что он прожил в Канаде, Брайан был его лучшим другом. Жена Брайана сблизилась с Мирой, дети вместе играли. Они до сих пор перезваниваются, но в какой-то момент стали все меньше и меньше обсуждать личную жизнь друг друга. В конце концов единственной темой остался хоккей. «Сам-то как?» – хотел было спросить Петер, но Брайан опередил:

– А как твой мальчишка?

Петер сделал вдох и кивнул:

– Кевин? Хорошо, хорошо, выиграли полуфинал. Он отлично играл.

– То есть я не пожалею, если скажу своим парням выставить его на драфт?

Сердце Петера забилось чуть быстрее.

– Ты серьезно? Его могли бы задрафтовать?

– Если ты пообещаешь мне, что это не будет ошибкой. Я полагаюсь на тебя, Пит!

Голос Петера никогда не звучал серьезнее:

– Я обещаю, у тебя будет потрясающий игрок.

– И он… правильный парень?

Петер горячо кивнул, он знал, о чем речь. Задрафтовать игрока, отдать предпочтение одному, а не другому – огромный экономический риск для любого из клубов НХЛ. Там просчитывают все до мелочей, сейчас уже недостаточно просто хорошо владеть клюшкой – им не нужны сюрпризы из личной жизни игрока. Может, это и неправильно, но так уж нынче принято. Несколько лет назад Петер слышал об одном мегаталантливом игроке – его должны были выбрать на драфте под одним из первых номеров. Однако скауты прознали, что у его отца проблемы с наркотиками и связи в преступном мире, и интерес клубов к нему резко упал. Они испугались, не знали, как поведет себя мальчишка, став в одну ночь миллионером. Поэтому Петер говорил правду, которую так хотел услышать Брайан:

– Кевин правильный парень. У него отличная успеваемость. Стабильная семья, хорошее воспитание. Определенно никаких off the ice problems [4] Проблем за пределами площадки ( англ .). .

Брайан довольно хмыкнул:

– Хорошо, хорошо. И у него такой же номер, как у тебя, да? Девятка?

– Да.

– Я думал, они выведут его из обращения и повесят твой свитер под потолком.

Петер улыбнулся:

– Наверняка. Только на нем уже будет фамилия Кевина.

Брайан расхохотался. Они простились, пообещав друг другу, что скоро снова созвонятся, и что Петер приедет с семьей в Канаду, и что дети наконец повидаются. Оба знали, что все это неправда. У них теперь остался только хоккей.

Амат собирал шайбы и конусы после тренировки – не потому, что его кто-то об этом просил, а просто по привычке и чтобы не встречаться с остальными. Он рассчитывал, что, когда придет в раздевалку, там уже никого не будет, но встретил Бубу и Кевина. Оба подбирали скотч с пола.

Амат стоял в дверях, поражаясь, до чего же просто все то, что происходит.

– Лит взял у отца тачку, – сказал Кевин так, словно ничего естественнее и быть не может. – Поехали в Хед, в кино!

Бубу радостно хлопнул Амата по спине:

– Я ж говорил! Теперь ты один из нас!

Через двадцать минут они уже ехали в машине. Амат понимал, что сидит на месте Беньи, но ни о чем не спрашивал. Лит снова что-то гнал про минет. Кевин попросил Бубу рассказать «какой-нибудь прикол», и у Бубу от радости газировка хлынула носом и залила все сиденье, а Лит пришел в бешенство. Все заржали. Стали болтать про финал, о том, как долго придется тащиться на автобусе, о вечеринках и телках, о том, как все они будут играть в основной команде. Амат присоединился к общему разговору, сперва неохотно, но уже скоро – с приятным теплым ощущением, что и он – часть чего-то большего. Потому что так проще.

В Хеде их тоже узнали, хлопали по спине и поздравляли. Фильм кончился, и Амат решил, что они едут домой, но вскоре после указателя «Бьорнстад» Лит свернул с дороги. Подъехали к озеру. Амат не понимал зачем, пока Кевин не открыл багажник. Там было пиво, фонарики, коньки и клюшки. Они кинули шапки вместо ворот, но по мере того, как иссякало пиво, они больше болтали, чем играли. Бубу прокашлялся и спросил:

– А как узнать, где кончается крайняя плоть? Я вот думаю… когда делают обрезание, как они понимают, где резать? Я смотрел супервнимательно, но там же нет никакой линии!

– Напомни мне, чтобы в раздевалке я не давал тебе ножницы для скотча, – сказал Лит, и все захохотали так, что куртки засверкали от пивной пены.

В ту ночь они играли в хоккей на озере, четверо мальчишек, и все казалось таким простым. Как в детстве. Надо же, как это легко, думал Амат. Ничего не говорить и быть вместе.