Фредрик Бакман - Медвежий угол

Жанетт ему ничего не сказала. Она понимала, что это его тихий бунт. Никому не рассказав о том, кто проник в школу сегодня ночью, она сделала это и своим тихим бунтом.

Когда они вошли в дом, отец все еще держал дрожащую руку у Аны на плече, но Ана выскользнула. Он смотрел, как она относит ружья в подвал. Видел ее ненависть. Он запомнил, что подумал тогда: «Из всех мужчин, на чьем месте я бы не хотел оказаться, меньше всего я хочу оказаться на месте того, кто сделал больно лучшей подруге этой девочки».

Когда детей учат охотиться, им объясняют, что звери в лесу бывают двух типов: хищники и те, кто от них убегает. У хищников глаза посажены близко и направлены вперед, потому что им нужно только следить за добычей. У тех, кто вынужден убегать, глаза расставлены широко, по бокам головы, потому что их единственный шанс на выживание – это заметить крадущегося сзади хищника.

Когда Ана и Мая были маленькие, они часами простаивали у зеркала с линейкой, пытаясь вычислить, что они за звери.

Фрак сидел в кабинете: магазин еще не открылся, но в помещении было полно народу. Эти люди пришли сюда, поскольку не хотели, чтобы их видели вместе на стадионе. Они нервничали и боязливо озирались. Говорили, будто повсюду шастают журналисты. Несколько раз прозвучало слово «ответственность», они объясняли Фраку, что «надо быть осторожнее, иначе все выйдет из-под контроля». Эти люди – спонсоры, члены правления, но сегодня они – прежде всего обеспокоенные друзья, отцы и граждане. Все думают только о благе города. О благе клуба. Все чают торжества справедливости. Чей-то встревоженный голос начал: «Да любому понятно… зачем это Кевину? Конечно, она сама захотела, а потом передумала. Как жаль, что мы не смогли решить дело между собой…» Другой подхватил: «Но мы должны подумать и о другой семье тоже, да, да, конечно, девочка испугалась. Они ведь совсем еще дети. Но правда превыше всего. Пока все не вышло из-под контроля». Когда встреча окончилась, отец Кевина и Фрак встали и отправились в город. Стучаться в каждую дверь.

Мая проснулась рано. Стояла в гараже одна, играя на гитаре. Она никогда не сможет объяснить, что с ней произошло. Как такое возможно, что недавно она, уничтоженная, лежала на полу ванной в объятиях мамы, плакала и кричала, а теперь вот… все изменилось. Но что-то случилось этой ночью. Камень, влетевший в окно, осколки на полу, надпись «шлюха» красными буквами. В конце концов в человеке что-то меняется. Мая до сих пор так боялась темноты, что чувствовала, будто кто-то тянет ее за одежду, стоит войти в темную комнату. Но этим утром она поняла: есть только один способ побороть страх – найти внутри себя темноту еще большую. В этом городе ей никогда не добиться справедливости, а значит, есть только один выход: умрет либо Кевин, либо она.

Когда они пришли, Рамона пила свой завтрак. Отец Кевина, этот Эрдаль, вошел так, как он входит куда угодно – точно к себе домой. Фрак, спотыкаясь, прошаркал следом – как будто ботинки были ему велики.

– Закрыто, – сообщила Рамона.

Фрак расплылся в улыбке – точь-в-точь его папаня, подумала Рамона. Такой же здоровенный, толстый и такой же придурок.

– Мы просто хотели поговорить, – объяснил он.

– Неформально, – добавил Эрдаль.

Глаза у него сидели близко-близко.

Кабинет Миры загроможден коробками, завален бумагами. Коллега поставила ей на стол чашку кофе.

– Мы сделаем все возможное, Мира. Мы все сделаем всё, что от нас зависит. Но учти: большинство таких дел, где нет доказательств, слово против слова… ты знаешь, чем они кончаются.

Глаза у Миры были красные, воспаленные, одежда мятая, такой ее никогда еще не видели.

– Почему я не стала настоящим адвокатом? Вот чем надо было заниматься. Надо было… Всю жизнь убила на предпринимательское право и прочее говно, а надо было…

Коллега села напротив.

– Хочешь услышать правду?

– Да.

– Ты можешь нанять лучшего в мире специалиста по сексуальным преступлениям. Но не факт, что это поможет. Слово истца против слова ответчика, заявление поступило через неделю после происшествия, никаких улик, никаких свидетелей. Полиция, скорее всего, скоро закроет предварительное следствие.

Мира в ярости вскочила со стула, готовая швырнуть чашку об стену, но в последнюю секунду сдержалась.

– Я не позволю им выиграть! Если я не выиграю в суде, значит, выиграю каким-нибудь еще способом!

– Что ты имеешь в виду? – встревожилась коллега.

– Я доберусь до фирмы его папаши, до фирм их друзей, я раскопаю все дерьмо, которое они когда-либо прятали, каждый бухгалтерский отчет и каждую декларацию, я сделаю так, что им не поздоровится. Я вытащу на свет все, вплоть до сраной шариковой ручки, которую они забыли задекларировать десять лет назад!