ОРЛАНДО. Обыкновенно. Таковы правила игры.
ПАННО. Смерть — не игра.
ОРЛАНДО. Жизнь — игра. Игра со смертью. Здесь все ненавидят всех — таков закон арены. Он, который убьёт тебя — ПЕРВЫЙ МАТАДОР АРЕНЫ, преступник. Своему предшественнику он подсыпал в вино снотворное перед корридой. Мизерное количество. Тот, разумеется, не уснул. Но потерял реакцию. Бык растерзал его. Дрянной бычишка, во сто крат слабее тебя. Я бы с удовольствием воспользовался проверенным рецептом — у него личный врач и телохранитель. Он умён — его любимая фраза: на ошибках учатся дураки. Ему плевать на корриду. В первые годы он просто спаивал быков перед поединком, они дурели от воды и солнца. Уничтожил конкуренцию — оберегает себя от соперников. После его восшествия в матадоры ни один талантливый юноша не ступил на этот песок. Он холил бездарностей, выращивал их в теплицах — и сияет на их фоне. Я тоже бездарность — у меня хватило таланта понять это. Не думай, что меня заботит кресло в ложе матадоров. Убить его — значит спасти нацию.
ПАННО. Почему вы не убьёте его сами?
ОРЛАНДО. Как?
ПАННО. Просто. Здесь на арене. На виду у всех.
ОРЛАНДО. Они уничтожат меня.
ПАННО. Но нация будет спасена!
ОРЛАНДО. Нет. Его место займёт подобный ему. Я должен остаться жить. Только я могу спасти нацию. Пойми… ты — единственный, кому позволено безнаказанно убить его. Единственный. Боже, как я хотел бы оказаться на твоём месте!
ПАННО. Я покинул стадо… Я ушёл к вам, людям… Как страшно… всё, что ты говоришь…
ОРЛАНДО. Наоборот, весело. Я знаю, что он меня презирает: он знает, что я его ненавижу. Тем не менее, мы каждый день вместе — улыбаемся, кланяемся, пожимаем друг другу руки. Только люди на это способны, парень. Только люди. Так что человеческий разум не пропадает втуне. Идёт в дело.
ПАННО. Значит, ты — лучший из всех на арене?
ОРЛАНДО. Пожалуйста, я расскажу тебе об остальных. Этот… который с микрофоном. Остроумный, обаятельный, разговорчивый. Бескорыстен, честен, предан арене. Прекрасный представитель человеческой породы: человек будущего. А ненавидит всех больше, чем я. Он — неудачник. Мечтал быть матадором. И никаких шансов. Соловьиная бездарность. Даже у ТОНИНО, короля нужников — есть этот шанс. А у него нет. Плачет ночами, бьётся головой о стену. И дрожит день и ночь за свой микрофон — ведь ничего другого держать не умеет. Из него верёвки можно вить. Ничтожество, лишённое самолюбия и достоинства. Любимчик матадора. Матадор любит всех, из кого можно вить верёвки… Кого ещё ты знаешь? Короля нужников? Могу рассказать и про него…
ПАННО. Не надо… Значит, ты — лучший из всех.
ОРЛАНДО. Так получается…
ПАННО. И это… даёт тебе право убивать их?!
ОРЛАНДО. Ты преувеличиваешь.
ПАННО. Нет, теперь я понял… Вы переступили грань… Для вас жить — значит убивать. Что значит убить быка… если можно убивать человека?.. Наверно есть нюансы… Более вкусное убийство… менее вкусное убийство… Для еды вкуснее убивать жирных… А для удовольствия? Талантливых?
ОРЛАНДО. Они идут! Решайся! Убийство требует сноровки. Последнее убийство на арене! Ты станешь таким же актёром, как мы все! Ты будешь только изображать смерть, а мы — изображать убийство! Мы превратим корриду в настоящее искусство. Я говорю это тебе, потому что ты талантлив!!! Одно слово: да или нет. Да или нет? Думай, думай… Я приду за ответом!
Топот лошадиных копыт возникает за деревянной стеной. Их множество — эскадрон, дивизия, армия. Они приближаются, синхронно и звонко попирая землю. Заполняют пространство арены, выплёскиваются за её края.
ПИКАДОРЫ!
ОРЛАНДО никуда не уходит. Стоит здесь же, дожидаясь ЛЮДЕЙ АРЕНЫ. Небрежное движение руки превратило плащ в коня, взлетело с песка копьё — и вот уже ОРЛАНДО мчится впереди всех, ПЕРВЫЙ ЧЕЛОВЕК АРЕНЫ.
— Думай!! — кричит он, вонзая копьё в ПАННО. — Думай!!!
Голос его дробится эхом и снарядными осколками разлетается по арене.
ЛЮДИ АРЕНЫ лавиной движутся на ПАННО. Он медленно отступает к деревянной стене. Тупые наконечники копий дрожат у самого его лица.
Это мгновение не заметил никто. Просто что-то случилось. Странно — незаметно, молниеносно — шевельнулся ПАННО, и покатился по песку один из ЛЮДЕЙ АРЕНЫ. Он хрипит, судорожно сучит ногами. Лиловые внутренности, — в которые превратился плащ, — трепещут между ног, вываленные в песке.
Подбегают РОБЕРТО и ТОНИНО, ЛЮДИ АРЕНЫ, цепляют мёртвого за горло огромным крюком и, гарцуя, уволакивают его с арены.
Читать дальше