Исаак Фридберг - Арена - Пять новелл о человеческих странностях

ОРЛАНДО. Ему надоело. Так он сказал.

ЧЕЛОВЕК С МИКРОФОНОМ. Что на это ответит народ?

ОРЛАНДО. Я спрашивал. Он сказал, ему наплевать.

ЧЕЛОВЕК С МИКРОФОНОМ (испуганно и громко). Это ты виноват! Он требует тонкости и деликатности в обращении. Ты оскорбил и расстроил его. Он вышел из образа. Ничтожество, я скажу об этом народу! (Подносит к губам микрофон).

ОРЛАНДО (виснет на руке с микрофоном, почти падая на колени). Нет, только не это!!! Я попробую ещё раз…

Он опять исчезает за деревянной стеной.

РЁВ ТОЛПЫ становится угрожающим.

ЧЕЛОВЕК С МИКРОФОНОМ (излишне невозмутимо). Дамы и господа! Разрешите напомнить вам несколько блистательных эпизодов из истории корриды. История корриды полна славных, героических страниц.

РЁВ ТОЛПЫ превращается в свист. В это же время перестаёт действовать микрофон.

ЧЕЛОВЕК С МИКРОФОНОМ (стучит ногтем по микрофону). Боже, не дай погибнуть… Дамы и господа, что вы делаете… здесь же иностранные гости…

И в это время… Вспыхивают прожекторы, гремят литавры, грохочут барабаны.

МАТАДОР!

Тот, которого все ждали. Четвёртое и последнее действующее лицо нашей повести. Он немолод, с животиком, прихрамывает. Лицо дряблое, отечное. Аплодисменты и крики «УРА» не любит, но прощает.

РЁВ ТОЛПЫ, переходящий в овацию.

МАТАДОР церемонно раскланивается во все четыре стороны. Летят на песок цветы. ЛЮДИ АРЕНЫ собирают их, подносят МАТАДОРУ. Небрежным движением руки он возвращает цветы публике.

Гремит парадный марш.

МАТАДОР подходит к ПАНЧО. ПАНЧО вскакивает, смущённо оправляет трико — солдат-новобранец перед генералом.

МАТАДОР покровительственно треплет ПАНЧО по щеке. Они стоят рядом: почти невидимый, затянутый в чёрное, ПАНЧО — и ослепительно сверкающий, расшитый золотом от туфель до шляпы, МАТАДОР.

ПАНЧО. Это… вы приказали привести меня сюда?

МАТАДОР. Предположим.

ПАНЧО. Спасибо.

МАТАДОР. Тебе здесь нравится?

ПАНЧО. Да. Я всю жизнь мечтал об этом.

МАТАДОР. Попасть на арену?

ПАНЧО. Жить среди людей.

МАТАДОР (с неподдельным интересом). Ты счастлив?

ПАНЧО. Бесконечно. Спасибо вам.

Звучит пронзительный сигнал трубы. Пустеет арена — шелестя плащами, покидают её ЛЮДИ АРЕНЫ. Вкрадчиво ускользает за деревянную стену ЧЕЛОВЕК С МИКРОФОНОМ. Шнур микрофона ползёт по песку, как хвост змеи.

МАТАДОР. Ну ладно. До встречи.

ПАНЧО. До встречи!

МАТАДОР резко поворачивается и уходит. ПАНЧО остаётся один. Тишина.

Негромко, будто в памяти ПАНЧО, начинает звучать парадный марш.

ПАНЧО осторожно пытается повторить движения человека — те, что ему не удались раньше. Странные непривычные это движения, опять у ПАНЧО ничего не выходит. Он падает, встаёт, начинает сначала, опять падает… Со временем что-то начинает получаться. Не совсем, конечно, но какое-то отдалённое сходство… сходство есть…

ПАНЧО устал, он тяжело дышит. Опускается на песок — отдохнуть. Смолкает музыка.

Слышны громкие неторопливые скребки веника. Выходит ТОНИНО, или ПОСЛЕДНИЙ ЧЕЛОВЕК АРЕНЫ. Мы так назвали его, потому что во время церемониального парада он всегда плёлся в конце процессии.

В правой его руке — огромный жёлтый соломенный веник. В левой — железный совок для мусора. ТОНИНО подметает арену.

Фактически он валяет дурака — вскоре это становится ясным. Он не работает, а создаёт видимость работы: размахивает веником, будто регулировщик на оживлённом перекрёстке. Совок в полиэтиленовом мешочке на армейский манер приторочен к поясу.

ТОНИНО, или ПОСЛЕДНИЙ ЧЕЛОВЕК АРЕНЫ, приближается к ПАННО. Похоже, ПАННО и есть цель его появления на арене. А уборка арены — всего-навсего повод.

ТОНИНО подобострастен, вертится вокруг ПАННО как слуга и хозяин одновременно. То смахнёт пылинку со спины, то просто ощупает спину — хорош ли товар. Ласково потреплет его по щеке — и не преминет заглянуть в зубы.

ПАННО стоит перед ним по стойке «смирно». Он привык, или его приучили, или этого требует его природа — стоять перед человеком навытяжку.

ТОНИНО, или ПОСЛЕДНИЙ ЧЕЛОВЕК АРЕНЫ. Устал? Дорога была длинной?

ПАННО. Нет, что вы! Я прекрасно себя чувствую.

ТОНИНО. Ты молодец… Слушай, я всё время думаю: ты дурак? Или идиот?

ПАННО. Я чем-нибудь обидел вас?

ТОНИНО. При чём тут я… Если ты не знаешь, что тебя ждёт — ты дурак. А если знаешь и без конца улыбаешься при этом — идиот.