Дафна Дю Морье - Богема [litres]

– Раз мистеру Делейни нездоровится, то, по-моему, лучше всего будет что-то рыбное, – сказала кухарка. – Паровая рыба с отварным картофелем.

Через кухню с простынями в руках прошла Труда.

– Мистер Делейни не очень-то жалует рыбу, – отрезала она.

Кухарка поджала губы. Она не ответила. Дождалась, когда Труда вышла из кухни, и заговорила.

– Извините, мисс Селия, – сказала она, – но я действительно делаю все, что могу. Знаю, я у вас не так давно, но стоит мне только рот раскрыть, как Труда готова укусить меня. Я не привыкла, чтобы со мной обращались подобным образом.

– Я знаю, – мягко ответила Селия, – но, видите ли, она уже не так молода и очень давно живет с нами. Она так вольно разговаривает только потому, что очень к нам привязана. Она знает все наши привычки.

– Странный у вас дом, – сказала кухарка. – Мне никогда не приходилось служить там, где обед подавали бы в четверть седьмого. Совершенно необычно.

– Я понимаю, для вас это, должно быть, обременительно. Но, видите ли, моя сестра работает в театре…

– Я думаю, мисс Селия, что вам и в самом деле лучше подыскать кого-нибудь другого. Того, кто больше соответствовал бы вашим привычкам.

– О, пожалуйста, не говорите так… – И так далее, и так далее, пытаясь умилостивить кухарку и краешком глаза посматривая на дверь в буфетную, где от слова до слова их разговор слышит Андре, который не упустит удовольствия передать его Труде. Раз, другой звучит настойчивый звонок Папы. Селия бросается наверх.

– Дорогая, ты знаешь альбомы с фотографиями, сложенные в малой гостиной?

– Да, Папа.

– Я хочу снова пересмотреть их. И вложить уйму забавных моментальных снимков, которые мы сделали в Южной Африке и перепутали с теми, что были сняты в Австралии. Ты мне поможешь, дорогая?

– Конечно помогу.

– У тебя нет каких-нибудь других дел?

– Нет… о нет…

Вниз, в малую гостиную, наверх с тяжелыми альбомами и снова вниз поискать забытые снимки. Они лежали под грудой книг в глубине шкафа. Разобрав их до половины, она вспомнила, что не дала окончательных распоряжений относительно ланча. Назад в кухню, но на сей раз проявить твердость и распорядиться приготовить цыпленка.

– Мисс Селия, на цыпленка уже нет времени.

– У нас есть что-нибудь еще?

– Кусок говядины, которую подавали на ланч вчера.

– Нарежьте его, а сверху положите яйцо пашот.

Селия снова поднялась к Папе. Он уже встал и, облачившись в халат, расхаживал по комнате.

– Ты не приготовишь мне чаю, дорогая? – попросил он. – Его заваривают внизу. Но они не умеют делать это так, как ты.

Вдоль по коридору – в спальню, чтобы приготовить чай, и, когда Селия, опустившись на колени, склонилась над чайником, вошла Труда. У нее были покрасневшие глаза. Она плакала.

– Легко заметить, когда становишься ненужной, – сказала она.

Селия вскочила на ноги и обняла Труду:

– Что ты имеешь в виду? Не говори так.

– Уйти от вас – все равно что разбить себе сердце, – сказала Труда. – Но, видно, придется уйти, если будет продолжаться, как сейчас. Что бы я ни сделала, теперь все не так. С тех пор как я вернулась из больницы, во всех вас чувствуется холодок, а теперь, когда здесь нет моего мальчика… – По ее щекам текли слезы.

– Труда, ты не должна так говорить, я не разрешаю тебе, – сказала Селия.

И так далее, и так далее до тех пор, пока старуха не смягчилась и не пошла пришивать ленты к новому пеньюару Марии.

Мария? Где Мария? Несколько брошенных на ходу слов, взмах руки, стук входной двери: Мария ушла…

– Ты составишь мне компанию за ланчем, дорогая?

– Да, Папа, если хочешь.

– Ты ведь не бросишь меня здесь в полном одиночестве?

Подносы. Несколько подносов. Как странно: когда садишься за стол наверху, требуется столько подносов… Андре терпеть не мог носить столик с подносами. Повторялась старая история. Он камердинер мистера Делейни. Костюмер мистера Делейни. Но носильщиком подносов он никогда не был.

– Ешь фарш, Папа.

– Он холодный, холодный как лед.

– Это потому, что из кухни досюда довольно большое расстояние. Я пошлю фарш вниз, подогреть.

– Нет, дорогая, не утруждай себя. Я не голоден.

Он отодвинул от себя поднос. Пошевелил ногами под одеялом. Вокруг так много всего разбросано. Эти тяжелые альбомы.

– Убери их, дорогая, убери их.

Сложить альбомы стопкой на пол. Поправить постель.

– В комнате не слишком жарко? По-моему, очень жарко.

– Нет, не думаю. Это оттого, что ты лежишь в кровати.