Дафна Дю Морье - Богема [litres]

Когда она через голову снимала ночную рубашку, порвалась лямка. Она поискала в ящике комода другую, но не нашла. Она подошла к двери и громко позвала Селию.

– Исчезло все мое нижнее белье! – бушевала она. – Я ничего не могу найти. Ты его взяла.

Селия уже встала и была одета. Она всегда вставала раньше Марии, на случай если понадобится Папе – подойти к телефону или написать письмо.

– Из прачечной еще ничего не вернулось, – сказала она. – Ведь Труды нет. Без нее в доме всегда беспорядок. Ты можешь взять мою лучшую рубашку и панталоны. Те, которые Папа подарил мне на Рождество.

– Ты гораздо толще меня. Они не подойдут, – проворчала Мария.

– Подойдут, мне они малы. Я все равно собиралась отдать их тебе, – сказала Селия.

Ее голос звучал нежно и ласково. Она это специально делает, подумала Мария. Она так мила и предупредительна потому, что у меня сегодня премьера и она знает, что я волнуюсь. Почему-то при этой мысли она почувствовала еще большее раздражение. Она выхватила у Селии из рук рубашку и панталоны. Селия наблюдала, как она молча их надевает. Как хороша в них Мария. Они ей в самую пору. Что значит быть стройной и подтянутой…

– Что ты наденешь сегодня вечером? – спросила Мария.

В ее голосе звучало раздражение. На Селию она не смотрела.

– Свое белое, – ответила Селия. – Его принесли из чистки, и оно выглядит довольно мило. Плохо, что оно немного измялось и, когда я танцую, задирается сзади. Ты не хочешь пройтись по тексту? Я тебя проверю.

– Нет, – сказала Мария. – Мы занимались этим вчера. Я не собираюсь даже заглядывать в него.

– Сегодня нет никаких репетиций?

– Нет, никаких. Ах, он, наверное, там возится с освещением. Из нас никого не вызывали.

– Может быть, тебе следует послать ему телеграмму?

– Пожалуй. Он получит их сотен пять. Но сам не откроет ни одной. Этим занимается секретарь.

Она посмотрелась в зеркало. Волосы просто кошмар, но после ланча она вымоет их и высушит перед камином в столовой. На самом деле она не собиралась посылать ему телеграмму. Она собиралась послать ему цветы, но не хотела, чтобы Селия знала об этом, и Папа тоже. Она точно знала, что́ пошлет. Анемоны, голубые и красные, в белой вазе. Однажды на репетиции он говорил о цветах и сказал, что его любимые цветы анемоны. Вчера она заметила их в цветочном магазине на углу Марилебон-роуд. Ваза потребует дополнительных расходов, но один раз это можно себе позволить. Доставка цветов в «Хеймаркет» тоже будет стоить денег.

– Папа пригласил его на банкет после спектакля, – сказала Селия. – Он приведет свою ужасную жену?

– Она в отъезде. В Америке.

– Как хорошо, – сказала Селия.

Интересно, думала она, сейчас, в эту минуту, Мария очень волнуется? Будет ее волнение возрастать с приближением вечера или уляжется, стихнет, как ноющая боль? Здесь, рядом с ней, ее сестра, актриса, которой совсем скоро предстоит выступить в своей первой значительной роли в Лондоне; Селия хотела поговорить с ней об этом, но не могла: какая-то странная робость удерживала ее.

Мария подошла к шкафу и достала пальто.

– Ты, конечно, не собираешься на улицу? – сказала Селия. – Идет сильный снег.

– Я задохнусь, если останусь здесь, – сказала Мария. – Мне надо пройтись, мне надо двигаться.

– За ланчем мы будем вдвоем. Папа собирается в «Гаррик» [27] «Гаррик» – лондонский клуб писателей, актеров и журналистов; основан в 1831 г. Назван в честь знаменитого актера Гаррика (1717–1779). .

– Мне не надо ничего особенного, – сказала Мария. – Я не хочу есть.

Она вышла из дома, свернула за угол на Финчли-роуд и на автобусе доехала до цветочного магазина, где накануне видела анемоны. На стенке автобуса крупными черными буквами было написано название пьесы, а выше – ее имя, красными. Доброе предзнаменование. Не забыть сказать Найэлу.

Очень придирчиво выбрав анемоны, она подошла к столику в углу магазина, чтобы написать карточку. Она совсем не знала, что написать. Что-нибудь не слишком фамильярное, что-нибудь не слишком игривое. Чем проще, тем лучше. Она остановилась на том, что вывела его имя и подписала: «От Марии с любовью». Вложила карточку в цветы и вышла из магазина. Посмотрела на часы. Двенадцать. Ждать оставалось еще больше восьми часов.

На ланч у них была тушеная баранина с луком и картофелем и яблочная шарлотка. Без Папы они кончили есть раньше обычного. Сразу после ланча Мария вымыла голову, сколола волосы шпильками и легла в столовой спиной к камину.