Юрий Хазанов - Укол рапиры

Последние слова Игорь почти не слышал.

— Значит, выходит, мой отец так ни о чем и не знал?.. Как же так? И не видел никогда?..

— Я тебе уже сказала: мы больше не встречались. Мила — дочь Дмитрия Антоныча. И не должна знать ничего другого. Это будет для нее ударом… если узнает. Я хотела тебя просить: никогда, слышишь, никогда не говори ей об этом! Ты мне обещаешь?.. Игорь!

— Обещаю, — сказал он. И вдруг сразу до него дошло главное, открылось в своей простой и жуткой сути. — Анна Федоровна! Мила моя сестра?

— Да, Игорь. Сводная сестра, так это называется.

— Анна Федоровна, но как же, ведь мы…

Он сейчас заплачет, подумала она, взглянув искоса на его лицо. Как у него затряслись губы!

— Игорь, милый… Это главное, о чем я хотела сказать. Вам надо расстаться… Причем сразу. Иначе будет хуже. Нужно разрубить этот узел.

— Но я не могу… Мы не можем… Как же Мила?.. Глупо так получается.

— Это самое разумное, поверь мне… Ну, успокойся, подумай сам.

— Дмитрий Антоныч знает?

— Конечно. Он считает так же.

— А если… Если…

Все мешалось у него в голове. Сначала он подумал, что все может быть почти как раньше. Ну что в самом деле? Будут еще больше дружить с Милой, обо всем говорить, всем делиться… как брат с сестрой… Но понял, что, как раньше, ничего быть не может… Никогда… Потом мелькнуло подозрение, что Анна Федоровна обманывает его. Договорилась с бабой Леной и придумала все это, чтобы они с Милой перестали встречаться… Он почувствовал неприязнь к женщине, которая шла рядом с ним, называла его «милый», касалась рукава. Во рту у него пересохло, он с трудом выговорил:

— Откуда я знаю? Может, вы нарочно… Не понравился я вам, или бабушка наболтала… Тоже боитесь…

— Я не знакома с твоей бабушкой, даю слово. А для того, чтобы тебя спровадить, неужели я стала бы такое выдумывать, Игорь. Спроси у отца…

— Вы хотите, чтобы я сказал отцу?

— Нужно ведь тебе с кем-то поделиться. С мужчиной. Только когда будешь с ним говорить, попроси, чтобы он не вторгался в нашу жизнь. Ни в коем случае…

Казалось, все стало другим: дома, тротуары, звуки шагов, расслаивающийся в отсыревшем воздухе свет фонарей, буквы «М» на фронтоне станции метрополитена. Другим стал и Игорь — из него словно вынули стержень, на котором держались кости, мышцы, мысли…

— Что же делать, Анна Федоровна? Как я скажу Миле? Что?..

— Ох, мальчик, — вздохнула она. — Если бы я знала… Я знаю только, что это надо сделать, но как… Скажи, что познакомился с другой девушкой, что…

— Что у меня «амок»? — скривил губы Игорь.

— Нет! Так нельзя… Я не знаю… Не знаю! Ты же мужчина в конце концов!.. Позвони… Напиши… Уже так поздно… Иди домой, там волнуются…

Игорь видел, в каком состоянии Анна Федоровна, понимал: советчиком она быть сейчас не может… А кто может? Значит, должен он сам… «мужчина»…

— До свиданья, Анна Федоровна, — сказал он. — Придумаю что-нибудь. Ничего… Привет…

Он повернулся и побежал.

Потом, вспоминая свое прощанье с Анной Федоровной, не мог простить себе это отвратительное развязное «привет»; его удивляли чувства, которые не на долгое время тогда овладели им: ожесточение, злорадство и еще раздражение… Как смеют они перекладывать свои взрослые грехи и провинности на его плечи?! Его и Милины!.. Всегда у них так, у взрослых… Вот возьмет и расскажет Миле все, как есть… Пусть знает, какие они все… Привыкли сами всех обманывать — и других толкают на это же…

Дома ему, конечно, устроили хороший разнос — что исчезает по ночам, без предупреждения, они уже хотели в милицию звонить. Как ни странно, этот ночной скандал в придачу к пробежке отвлекли его от того, что он только сейчас узнал, помогли довольно быстро уснуть.

Назавтра спасением была школа — уроки, переменки, но потом полностью вернулось ощущение ужаса перед происшедшим. Ужаса и тоски. И ведь не с кем поговорить, посоветоваться… С отцом? По телефону или в письме такое не расскажешь… Вдруг мать узнает? Да и всегда его предупреждали, чтобы никаких подробностей — ни в письмах, ни когда звонит — так, о погоде, об учебе, о здоровье…

Он чуть не зашел по привычке в телефонную будку: часто звонил отсюда Миле по дороге из школы… Во всяком случае, несколько дней звонить не будет, а там…

Придя домой, он сказал, чтобы к телефону его не звали, ни к кому, только если Костя… А если Мила — пусть скажут, что уехал. Надолго. В другой город… К дяде… Неважно куда… Он даже не обратил внимания на радостно-удивленное лицо бабушки. Какая теперь разница?.. В этот день он отправил письмо отцу; писал о школе, о здоровье, о погоде и еще о том, чтобы его обязательно они вызвали к себе в гости, в Лондон, как можно раньше, он очень хочет, ему очень надо приехать, очень… Пусть сделают все, что нужно, для этого…