Юрий Хазанов - Укол рапиры

— По-моему, не так, — сказал Женя.

— Что не так?

— По-моему, наоборот, — Женя на всякий случай понизил голос. — Надо сперва всем говорить, как будто мы слышали про тарелку. Что она скоро здесь пролетит. Чтобы все ждали, понимаешь?

— Не нужно. Это уже обман получается.

— А так не обман?

— Нет. Так не обман, а просто шутка. А в каждой шутке есть доля правды.

— Как хочешь, — сказал Женя. — А я кое-кому скажу…

Позднее, в этот день, был созван совет четырех. Вступительное слово сказал Гоша, Женя произнес несколько утвердительных междометий, затем дело перешло из теоретической в практическую фазу. Гоша предложил так: берем полиэтиленовую пленку — ее в любом доме навалом, обрезаем, чтобы получился круг, сшиваем…

— Сшивать нельзя, — сказал Сева Колодин, — водород не удержится. Клеить надо.

— А где возьмем водород?

Ира сказала: это проще пареной репы, надо химию хоть слегка знать: берется соляная кислота, немного цинка, и при их взаимодействии выделяется водород.

— Правильно, — сказал Колодин, — так я и хотел предложить.

— Склеивать тоже нельзя, — сказал Гоша. — Надо оплавлять. Как на почте, когда ценные бандероли посылают. Потом вплавить трубку, через которую водород накачивать, а водород собрать в автомобильную камеру и под давлением перегонять. Ясно?

В общем, видно было, Гоша времени даром не терял и основательно продумал вопрос о Самодельных Неопознанных Летающих Тарелках (СНЛТ).

Колода тоже внес ценное предложение: обклеить всю тарелку серебряной бумагой — фольгой. Тогда похоже будет, что она из металла.

— Где же достать так много? — спросил Женя. — Это сколько шоколадок умять надо?

— В хозмагазине у станции, вот где, — сказала Ира.

Но когда принялись за дело, все было переиначено. Во всяком случае, большая часть. Во-первых, газ водород по чисто техническим причинам пришлось заменить менее газообразным веществом — воздушными шарами. А тогда и оплавлять нечего стало. Достаточно сшить обыкновенными нитками две пленки, чтобы получился мешок, а в него запихать побольше скрипучих, как новые сапоги, воздушных шаров. Конечно, их надо как следует надуть.

Потом ребята зашили мешок и так как фольги достали очень мало, да и то не в магазине, а в кухонном столике у Ириной бабушки, то начали обклеивать чем придется: конфетными бумажками, автомобильными наклейками, переводными картинками. В результате получилась весьма странная рябая поверхность — не то сошедшая с ума шахматная доска, не то географическая карта какого-то безумного мира.

Клеить было очень неудобно: мешок все время рвался из рук, силился взлететь — только что крыльями не хлопал — ведь как-никак пятнадцать шаров в него напихали… А сколько вдули кубических сантиметров воздуха из собственных легких!

— На тарелку не очень похоже, — задумчиво сказал Женя, в который раз подминая непослушные шары. — Скорей на надувной матрас.

— НЛМ, — сказал Колода. — Неопознанный Летающий Матрас.

— Матрас-самолет, — предложила Ира и шлепнула шар, как нашкодившую кошку.

— Пора веревку привязывать, — сказал Гоша. — Я уже приготовил. Капроновая.

И вот веревка прикреплена к нижней части летательного аппарата, как раз посередине, уплотнена резиновой накладкой — и матрас, то бишь тарелка, готова к старту.

— Пошли на тарелкодром, — говорит Женя, — будем запускать.

— Сейчас солнце заходит, ох, красиво будет, — говорит Ира.

— Начинаем отсчет времени, — говорит Колода. — Пятьсот двадцать три, пятьсот двадцать два, пятьсот двадцать один…

Но Гоша охладил нетерпение соратников, объяснив, что нет никакого смысла на ночь глядя производить запуск. Никто все равно до утра не увидит, и потом, мало ли, вдруг ураган поднимется, как в начале месяца, — унесет аппарат неизвестно куда. Лучше завтра пораньше встать, задолго до школы, и спокойно запустить.

Ребята занесли «матрасную тарелку» в сарай, тут же, во дворе у Гоши; укрыли старым брезентом, еще каким-то тряпьем и для полной надежности привязали за веревку к козлам — словно игривого теленка или неуемную козу. Потом условились встретиться завтра в пять ноль-ноль… Нет, лучше в шесть ноль-ноль…

— Сейчас уточним район запуска, — сказал Гоша. — Вперед!

И все опять с ним согласились и вышли за калитку.

Владимирская улица их поселка переходила прямо в лесную опушку. Сюда они и пришли.

Закатное солнце лежало уже на кромке дальнего леса — как оранжевое яйцо на темной скатерти. Его лучи почти не задевали потяжелевшие сразу ветви — неподвижные у елей и сосен, слегка струящиеся у берез и осин. Зато на стволы было отпущено вдоволь света, их тени перечертили всю опушку, и казалось: на зеленую траву в беспорядке набросаны черные жерди разной длины и толщины.