Арчибальд Кронин - Три любви

Она содрогнулась. В его голосе слышались невнятные спазмы, которые привели ее в ужас. Она бросилась к нему, и он в тот же миг зашелся ужасным булькающим кашлем. Рвота, вызванная этим кашлем, залила ей грудь теплым живым потоком. Ничто, казалось, не может остановить этот бурный поток крови, хлеставшей из него и струящейся по ее груди. Ее парализовал ужас происходящего. Она пыталась в отчаянии что-то сделать, помочь ему. Но он в панике вцепился в нее и не отпускал.

– Фрэнк! Фрэнк! – дрожа, говорила она. – Дай мне… дай мне помочь тебе.

Она с ужасом ощущала, что сплелась с ним в этой белесой темноте, содрогаясь от сотрясающих его спазмов, словно в некоем смертельном оргазме. Вдруг она почувствовала, что сейчас потеряет сознание. Но вслед за этим его напряженная хватка ослабла, вялые руки оторвались от нее, и, ловя ртом воздух, он бессильно рухнул на палубу.

Дрожа, она приподняла его голову, положила себе на колени.

– Господи! – в панике пробормотал Ангус, стуча зубами. – Ему совсем плохо. – И снова прошептал: – Его ударило носом. Прямо… прямо в грудь.

Он держал в руке зажженный фонарь. Чахлое желтое пламя бросало блеклое пятно света на ее лицо, бледное, в ореоле влажных волос, освещало ее истерзанную мокрую одежду.

Свет падал и на фигуру Мура, недвижную, бессильную, и на его мертвенно-бледное лицо – пустое лицо, будто какая-то пугающая сила высосала из тела его жизненную энергию, высосала жизнь.

Потрясение при взгляде на его лицо, так быстро изменившееся, вызвало у Люси дрожь, тем более что промокшая одежда не грела, а только липла к телу. У нее слабо тряслись колени.

– Посмотри на меня, Фрэнк, – с плачем говорила она. – Я люблю тебя.

И она держала его на коленях, как ребенка, пока катер легко качался на невидимой воде да издали постоянно доносился неторопливый перезвон колокола. Он звонил по отходящей душе.

Фрэнк не шевелился. Его лицо резко осунулось, он был похож на привидение. Рука, которую сжимала Люси, была холодной и податливой, на ощупь бесплотной. Люси пробрала дрожь. Одно мучительное мгновение она колебалась. Потом вдруг ощутила прилив отчаянной энергии. Это невозможно. Она любит его. Она здесь, чтобы спасти его. Люси решительно вскинула глаза и встретилась со взглядом Дейва.

Он отошел от Анны, в полубессознательном состоянии лежавшей на кожухе, и, наклонившись к Люси, с тревогой сказал:

– Он плох. Выглядит просто ужасно.

– Принеси воды! – страдальчески выкрикнула она и сжала кулак, заляпанный кровью, так что побелели костяшки пальцев. – Скорей принеси!

Она омыла лицо Фрэнка, нежно прикасаясь к губам и лбу дрожащими пальцами.

Невероятно, но он вдруг открыл глаза, и в них напоследок промелькнула тень узнавания.

– Люси, – задыхаясь, вымолвил он и сделал слабую попытку прильнуть к ней, – не покидай меня.

С ее сжатых губ слетел быстрый подавленный вздох и словно повис в воздухе.

– Да, Фрэнк, – всхлипнула она, – я не могу дать тебе уйти. Мы будем вместе всегда.

– Но зачем… – сказал он, вновь задыхаясь, и умолк. Потом, с трудом выговаривая слова, прошептал: – Ничего не было. Анна… только провожал Анну… провожал ее на пароход.

Ее сердце замерло. Сначала она не поняла. Потом вдруг что-то поразило ее как громом – парализующая вспышка ужаса, опалившая ей грудь.

– Хочу пить, – прошептал он и слабо добавил с пугающей пародией на свои давние шутки: – Но… но мне трудно глотать.

Она не могла говорить, грудь у нее разрывалась. Вселенная, со всеми ее созвездиями, застыла над ее головой. Люси ощутила пустоту в сердце, желание умереть. Что… о-о, что она наделала!

– Совсем темно, – слабо выдохнул он. – Это здесь или… или там?

– Господи! – Она зарыдала, обращаясь к Богу с мольбой. Из ее серо-голубых глаз хлынули слезы. – Спаси его для меня! Фрэнк, любимый, вернись – вернись ко мне! Я… все для тебя сделаю. Я люблю тебя!

Но у него отвисла челюсть, опустились тяжелые веки, закрылись потускневшие глаза. Голова запрокинулась назад, губы раскрылись с косой ухмылкой, и Люси увидела глумящуюся над ней пустоту.

– Шах! – деликатно сморкаясь, сказал дядя Эдвард. – Мат!

Питер нахмурился. Он знал, как ходят все фигуры. Как приятно ходить конем! И все же почему-то это всегда случалось – безо всякого предупреждения.

– Смешно, – сказал он. – Я думал…