Арчибальд Кронин - Три любви

– Что это было? – вдруг вскрикнул Дейв. – Кто-то идет на веслах? – И он извлек из сирены оглушительный вой.

Напряженно прислушиваясь, Люси ничего не различала, кроме отзвуков сирены, плеска невидимой воды и слабого звона колокола, словно выпевающего унылую монотонную панихиду.

– Вы слышали? – снова воскликнул Дейв.

Но она ничего не слышала.

Потом вдруг, будто бы сверху и снизу одновременно, раздался громкий крик, прорывающийся сквозь туман, – так близко, что казалось, он притягивает их к себе.

– Эй, на палубе! – гаркнул Дейв, выворачивая руль.

Замерев на носу, Люси снова услышала этот крик – громче, ближе, – он прозвучал отчаянно, и ее пронзила настойчивость этого зова. В тот же миг она ощутила сотрясение от удара, от которого ненадолго оцепенела. Удар был не очень сильным, вероятно, столкновение было смягчено туманом или каким-то мягким предметом, но у Люси кровь застыла в жилах.

Моментально снизу раздался пронзительный вопль, другие крики, скрежещущий звук, потом за кормой все смолкло. Призрачная тишина – и скрытое за пеленой ничто.

– Боже всемогущий! – в страхе прокричал Дейв. – Мы во что-то врезались.

Он уже переключил двигатель на задний ход, и судно, сотрясаясь от носа до кормы, пошло назад. От двух страшных рывков катер чуть не разорвался пополам. Тело Люси тоже содрогалось, раздираемое пугающими мыслями. Но все же она, точно зажатая в тисках, стояла неподвижно, пока они не замедлили ход и не остановились. Туман сгустился еще больше и потемнел от надвигающихся сумерек.

– На палубе! – приложив ладони ко рту, дико проревел Дейв.

– На палубе! – последовал неясный ответ, словно донесшийся из огромной пустыни, хотя тот, кто кричал, был рядом.

– Боже мой! – снова в отчаянии воскликнул Дейв. – Это Ангус и его шлюпка!

Дрожа, Люси бросилась к нему и, свесившись с кормы, огласила сумрак своим криком.

– Фрэнк! – в страшном волнении звала она. – Фрэнк!

Туман стоял стеной, от которой ее голос отражался неуловимым эхом. Это эхо словно насмехалось над ней, гналось за ней сквозь бездну отчаяния. Потом вдруг совсем рядом раздался ответ:

– Бросай конец!

В тот же миг бухта в руках у Дейва полетела в направлении приглушенного крика и куда-то упала. Потом трос сильно натянулся.

– Они поймали веревку! – рыдала Люси. – Поймали.

Она, напрягая все свои силы, помогала Дейву, когда тот вытаскивал влажный трос, наматывая его на руку.

Из тумана каким-то чудом сначала появилась мокрая рука и ухватилась за планшир, потом темная голова, блестящая, как у тюленя. Это был Ангус, свободной рукой он придерживал на плече Анну.

– Возьми ее, – тяжело дыша, проговорил он, – там еще человек.

Когда Дейв втащил Анну на борт, Ангус снова ухватился за веревку, скользнул вниз и пропал.

Люси в отчаянии прикусила губу. Ее надежда угасала.

– Фрэнк! – с горячностью прокричала она. – Фрэнк!

Вцепившись в фальшборт и не обращая внимания на Анну, с поникшим видом сидевшую на кожухе двигателя, Люси, преисполненная мучительной тревоги ожидания, напряженно всматривалась в мутную пелену. Медленные секунды тянулись как часы. Обезумев, в холодном поту от страха, она желала лишь одного: спасения Фрэнка. Ее сердце трепетало, как пламя на ветру. Потом с ее губ сорвался крик невыразимой радости.

– Сюда! – задыхалась она. – Сюда!

Перегнувшись через корму и отчаянно вцепившись в трос, она изо всех сил тянула за него. Сдавленный стон сорвался с ее губ, когда она помогла Ангусу взобраться на борт и поднять тело ее мужа на планшир.

– Фрэнк! – рыдала она, обхватив его руками. – Я думала… думала, ты уехал!

Он не отвечал, свалившись на палубу и лежа неподвижно. Потом вдруг глаза его открылись, он посмотрел на нее с тупым, мучительным узнаванием.

– Лодка… – с трудом прохрипел он. – Вы меня ударили сюда.

И он медленно, пугающим движением, слабо опустил руку на грудь, казавшуюся необычно впалой и деформированной.

Люси затаила дыхание.

– Фрэнк, – всхлипнула она, опускаясь на колени рядом с ним. – С тобой все хорошо.

– Нос… – прошептал Ангус, дрожа от холода в намокшей одежде, с которой стекала вода. – Нос ударил его в грудь… затащил под киль… – Он содрогнулся. – Страшный удар.

– Фрэнк! – рыдала она, пораженная новым лихорадочным страхом. – Ты не… не пострадал, дорогой мой?

– Мне не… – отвечал он медленно и невнятно. – Мне нехорошо. У меня рот наполняется чем-то… теплым, – с большим трудом проговорил он.