Арчибальд Кронин - Три любви

Она зашлась в новом приступе смеха и побежала по дорожке в сторону беседки, высоко подбрасывая пятки и размахивая руками из стороны в сторону.

– Поймайте ее! – весело прокричала Жозефина. – Поймайте, чтобы отправить на рынок!

Раздался новый взрыв смеха, хором зазвучали беззлобные шутки, потом с девчачьей шаловливостью Тереза, Эмилия и Маргарита, а вслед за ними более медлительная Габриэлла пустились в погоню за дородной фламандкой. Не переставая улыбаться, наставница пошла было за ними, но вдруг обернулась к Люси.

– Сердцу полезно пребывать в веселье, – выразительно сказала она. – Мы должны быть как дети малые. – Тут она умолкла, разглядывая застывшее удивленное лицо новой кандидатки. – Здесь не стоит быть чересчур серьезной, чересчур молчаливой, – продолжила она и, указав на нахмуренный лоб Люси, добавила: – Это следует стереть с лица. Хорошая монахиня всегда радуется. Во время отдыха надо смеяться! Помни, здесь мы – малые дети Иисуса.

– Трудно смеяться по принуждению, – с сомнением ответила Люси, в растерянности щурясь, – ведь она приехала сюда молиться, а не хохотать. – Особенно, – робко добавила она, – особенно смеяться над чепухой.

– Нет-нет! – вскричала Жозефина. – Нельзя потакать себе. Надо себя перебарывать. – Потом вдруг сложила ладони и возвела очи горе, пародируя чрезмерную набожность. – Это не сделает из тебя добрую монахиню!

Люси вспыхнула, настала тишина, время от времени прерываемая трелями смеха, что доносились со стороны беседки.

Сестра с любопытством смотрела на Люси, потом добрым голосом проговорила:

– Со временем ты станешь такой же, как они. Когда сможешь общаться, тебе будет проще. И взгляни – сейчас я дам тебе что-то ценное. – Улыбнувшись, она неторопливо и важно вынула руку из кармана. – Вот ключ от рая. – Это действительно был ключ, висящий на тонком кожаном ремешке, на котором было выдавлено слово «Постулат». – У всех кандидаток есть такой, – более серьезно объяснила Жозефина, – ибо все двери заперты. Отныне, выполняя задания, ты будешь сама отпирать эти двери. Ключ всегда лежит в левом кармане. Поняла?

– Да, сестра. – И Люси взяла ключ.

Но поняла ли она? Где она раньше видела подобный ключ? Она чувствовала себя глупой и смущенной. Заставлять себя улыбаться, всегда держать ключ в левом кармане, служить Господу, выковыривая песчинки из трещины в полу уборной, – такого ли она ожидала? Раз она посвятила себя Богу, разве не следовало забыть о житейских мелочах перед величием этой высшей страсти? Люси быстро одернула себя, стараясь подавить эти неправедные, непростительные мысли. Она научится. Позже она все поймет.

Удары колокола возвестили об окончании отдыха, и при первых звуках веселые голоса стихли. С серьезным видом выстроившись в линию, женщины отправились в свое крыло, чтобы заняться духовным чтением.

День проходил в неспешной гармонии: регулярный звон колокола, безоговорочное послушание. Сесть и встать, войти в церковь и выйти из нее, опуститься на колени для молитвы и подняться, погрузиться во внутреннюю молитву, затем прекратить ее – в течение долгих молчаливых часов эти спокойные действия выполнялись как ритуал. И Люси горячо стремилась следовать этому ритуалу. После обращения к Богу ей всегда нравились долгие периоды уединения, когда укреплялось это таинственное ощущение ее причастности к Творцу. Но отныне она свяжет себя с жизнью общины. Она это сделает ради любви к Богу.

На благодарственной молитве сверкало пламя свечей на алтаре – белые язычки огня, – и это нестерпимо яркое сияние, которое притягивала к себе позолоченная дарохранительница, служило источником утешения. Люси чувствовала, как на нее нисходит покой. Ради нее сюда пришел Иисус – Христос, распятый ради нее! Она каялась, понурившись. Кто она такая, в самом деле, чтобы на миг осмелиться критиковать устав? Из церкви она вышла умиротворенной.

Люси проглотила ужин, несладкую кашу из манной крупы, словно с восторгом приняла искупление. Ни одна жертва не казалась чрезмерной.

– Должна напомнить тебе, – прошептала Жозефина, когда они после вечерних молитв поднимались по лестнице, – что после посещения церкви твой велон… был сложен в коробке неаккуратно.

Но завтра он будет сложен как надо – ни одна жертва не будет чрезмерной!

В четверть девятого Люси наконец оказалась в своей келье – одна. Из ее груди вырвался глубокий вздох – вздох облегчения. Успешно завершив этот необычный день, со всеми его бедами, она почувствовала, как гора свалилась с плеч. Для Люси все это было странно и тяжело, и сам день тянулся бесконечно. Да, она встретилась с трудностями, но она их преодолеет. Никогда в жизни не допускала она поражения. И теперь не допустит. Она справится. Несколько мгновений она смотрела в окно, в таинственную тьму. Шел слабый дождь, и Люси почувствовала на щеке влагу, на миг приободрившись, – такой свежестью и свободой повеяло из сада. Потом устало разделась и залезла в постель. На бледном лице глаза ее казались большими и темными. Задув свечу, она улеглась.