Арчибальд Кронин - Три любви

Питера данное событие совершенно не впечатлило. Он едва помнил Леннокса, и его письмо было для молодого человека незначительным эпизодом в радостном течении жизни.

– Меня это мало волнует, – откликнулся он.

Губы Питера сложились в ироническую улыбку, которая, по его представлениям, должна сопутствовать профессии эскулапа.

– Нет, правда, Питер, – быстро подняв глаза, сказала Люси. Опустив письмо, она задумчиво похлопала себя по колену, опять чуть смущенно посмотрела на сына. – Он хочет заглянуть к нам в субботу.

– Да что ты говоришь! – Питер присвистнул, потом с добродушной насмешкой прибавил: – Пусть приходит, и мы устроим в нашем дворце веселую вечеринку.

Она медленно окинула взглядом «дворец» – так в шутку сын называл их квартирку.

– Как я могу кого-нибудь сюда пригласить? Чересчур бедно – после нашего-то дома в Ардфиллане, – вздохнула она.

При воспоминании об утонченной элегантности ее виллы – позлащенная временем иллюзия! – Люси нахмурилась, но почти сразу ее лицо прояснилось.

– Мы можем встретиться с ним в другом месте, например выпить чая у мисс Чишем, – решительно заявила она. – Да, именно так я и поступлю.

Питер зашелся в приступе смеха, согнувшись пополам.

– Ты и старый Леннокс, мама, – выдохнул он, – вот так вы прогуливаетесь вместе. До чего же мило… а-а, очень мило!

Выпрямившись, он согнул руку и, ужасно жеманничая, представил курьезную пародию на их шествие по какой-то модной оживленной улице.

Люси смотрела на него, чуть нахмурившись, но при этом пытаясь улыбнуться.

– Нехорошо так смеяться! – возмутилась она, потом замолчала. – Все же я с ним встречусь. Он неплохой человек, что́ бы я о нем раньше ни думала.

Теперь, когда с учебой сына все стало ясно и определенно, у нее действительно возникло смутное, необъяснимое желание увидеть Леннокса. Она сама пригласит его на чай в кафе, и он, несомненно, согласится. Минуту поразмыслив, она взяла перо и написала ему ответ.

В течение следующих нескольких дней мысли о предстоящей встрече не шли у нее из головы. Где-то внутри шелохнулся загнанный вглубь и притупившийся инстинкт. В самом деле, в иные моменты Люси удивлялась собственному ожиданию, но объясняла его тем, что чувствует себя обязанной Ленноксу, а также скудостью своих нынешних развлечений.

В пятницу вечером она не торопясь изучила содержимое своего платяного шкафа. Теперь ее основным резервом стал серый костюм, от которого она, конечно, устала. К тому же при ближайшем рассмотрении Люси заметила, что края и манжеты слегка лоснятся.

«Неряшливо», – критически рассматривая его, подумала она. Но Люси была изобретательной. У нее имелся кружевной воротник – настоящее клюни [22] Клюни – вид сцепного кружева, воспроизводившего старинные узоры. В России французское слово «клюни» превратилось в «колуны». , давно сберегаемый подарок Фрэнка, который она после недолгих поисков извлекла со дна единственного ящика. Выстирав и отгладив воротник, она аккуратно пришила его к лацканам костюма. Таким образом, строгое одеяние освежилось деталью, подходящей к случаю и ко времени года.

Стоя в субботу перед зеркалом, она с одобрением смотрела на воротник, чувствуя, что он ей идет. Да, с таким дополнением старый серый костюм был не так уж плох.

Питер, наблюдавший за этими сборами скорее с любопытством, чем с иронией, собирался пойти на футбольный матч. Поймав во взгляде сына немой вопрос, она сдержанно попрощалась с ним, пообещав, что скоро вернется и успеет приготовить ему ужин.

И опять в качестве транспортного средства Люси выбрала трамвай, билет на который стоил полпенни, – на сей раз трамвай был желтым и ехал очень быстро, отчего она стала опасаться, что приедет на площадь Георга чересчур рано. Это место встречи Люси выбрала сама. Она решила, что, в противоположность тому историческому дню в Сэдлригс, сегодня Леннокс явится раньше ее, ибо она опоздает.

День был приятный – ласковое солнце, романтично-голубое небо, тихие улицы, недавно политые водой. И настроение у нее тоже было светлым. На губах играла та довольная, чуть задумчивая улыбка, которая говорила о том, что сегодня у Люси хорошее настроение и никакие жизненные бури не затмевают ее природной мягкости.

Леннокс заметил ее издали. Судорожно приподняв шляпу, он слегка натянуто заулыбался и попытался удержать на лице приветливое выражение. К тому моменту, как Люси приблизилась, эта улыбка стала совсем вымученной.