Леонид Переплётчик - Клуб имени Черчилля

Дверь резко распахнулась, вошла Эльза с папкой, набитой бумагами.

— Ага, Катерина, вот ты мне и нужна. Ты почему не

написала отчёт за прошлую неделю? Что за безобразие?

— Мне надо поговорить с вами, товарищ лейтенант, —

это вырвалось совершенно неожиданно для Кати.

— Пошли ко мне.

Они поднялись на второй этаж, где была маленькая комнатка — контора Эльзы. Сюда стекались отчёты девушек о том, с кем они познакомились, о чём говорили, какие сведения о военных кораблях союзников девушкам удалось выудить из не всегда трезвых моряков.

— Садись сюда, Катерина. Я тебя слушаю.

— Товарищ лейтенант, — Катя почувствовала, что такое

обращение как-то не очень хорошо звучит, но она, даже, не знала отчества Эльзы, — это про меня и…Джона.

— А-а-а, вот ты, о чём. Наслышана. И что?

— Он хочет жениться на мне…

— Он тебе так и сказал? А ты?

— Да, так и сказал. Я тоже хотела бы…

— И вы это с ним обсуждали. Он рассказывал о себе, у

него отец-мать есть?

— Да, есть. Они с его сестрёнкой живут в штате

Теннеси, у них там ферма.

— А что ты ему о себе рассказала?

— Я сказала, что у меня тоже есть отец и мама.

— Сказала, где живут, где работают?

— Да, в Свердловске, это же не секрет.

— Конечно не секрет. И, где работает твой отец — тоже

не секрет. Ты ему и это сказала?

— Я только сказала, что папка работает мастером в

мехцехе.

— Понятненько, — Эльза барабанила пальцами по столу,

задумчиво глядя в окно, — вот что, девка. Ты здесь не для того, чтобы хаханьки строить с иностранными моряками, ты выполняешь важное государственное задание. Ты солдат, Катерина и выполняй свой воинский долг. Так и скажи этому Джону, когда он придёт, дескать, извини, дорогой, побаловались и хватит. Езжай себе домой, найди там американочку, женись на ней, а у нас с тобой ничего не выйдет. Всё, Катерина, иди работай и выбрось эту дурь из головы.

Фрегат «Бикертон» готовился к отплытию. Матросы проверяли приборы, чистили, мыли, драили палубы, кубрик, каюты. Джон трудился вместе со всеми. Он думал об отце, матери, сестре Кэйт. Им понравится его русская жена, уверен, они полюбят эту необыкновенную, загадочную Кэйт, мою Кэйт. Эту лучшую в мире Кэйт. Мы им не скажем, что такое Дом дружбы в этом далёком Архангельске, это уйдёт и забудется, кончится эта проклятая война, останется наша любовь, моя Кэйт будет со мной, мы будем счастливы.

Едва дождавшись конца вахты, Джон помчался в Дом дружбы. По дороге он увидел девушку, несшую букет цветов. С трудом, подбирая русские слова, он объяснил ей, что идёт на свидание, что собирается жениться. Девушка широко улыбнулась, отдала Джону букет и сказала «Желаю счастья».

В зале Дома дружбы сидели Наташа Чугуева и Таня Седых.

— Здравствуйте, Джон, — приветствовали они Джона, как

старого знакомого, — как дела?

— Привет. Скажите, а где Кэйт?

Девушки переглянулись.

— Мы её не видели с самого утра.

Джон отошёл к окну, не зная, куда девать цветы.

— Джон, ты видишь эту женщину? — Танька сказала

шепотом, Указывая на Эльзу, которая только что вошла в зал, — спроси у неё, она больше знает.

— Простите, пожалуйста, — Джон подошёл к Эльзе, — вы

не видели Кэйт?

— Катерина тяжело заболела, её отправили в Москву,

там её будет лечить знаменитый профессор.

— А у вас есть её адрес? — Джон совсем растерялся, или

адрес её родителей?

— Нет, Джон, нету у меня никаких адресов. Извините, я

должна идти.

Джон в полной растерянности, натыкаясь на стулья, добрёл до двери и вышел на улицу. Танька Седых проводила взглядом Эльзу. Убедившись, что Эльза поднялась в свою комнату, Танька выскочила на улицу.

— Подождите, Джон, — Танька, запыхавшись, догнала

Джона, — да не беги ты так, каланча чёртова.

Джон остановился, глядя куда-то в конец улицы.

— Вам не надо сюда больше приходить. Катю вы

больше не увидите.

— Как это, не увижу? Она поправится и я её найду.

— Катя не больна, она арестована.

— Арестована? За что? Что она сделала?

— Я не знаю. Но сюда она не вернётся. Вы её не

найдёте, не ищите. Возвращайтесь в свою Америку и забудьте Катю.

— Её арестовал НКВД?

— Не знаю, Джон, не положено об этом говорить.

Прощайте, мне пора возвращаться.

Джон стоял, опершись на деревянные перила, задумчиво глядя на реку. Маслянистая вода медленно текла в море. Грязно-серые чайки кружились над рекой, иногда пролетая близко, почти черкая крыльями по лицу Джона. Надрывный крик чаек далеко разносился в вечернем воздухе. Джон вынул из бумажника фотографию — маленький квадратик, сероватая любительская фотография — серьёзная школьница с торчащими в разные стороны косичками. С другой фотографии побольше на Джона смотрели улыбающиеся мать, отец, сестричка Кэйт… На руке Кэйт повязан бантик… Джон сложил фотографии в бумажник и засунул бумажник в карман.