Карел Чапек - Рассказы и очерки

Сударь, всякий младенец знает, какая ерунда растет в садиках около таких сторожек: капуста да тыква, обыкновенный подсолнечник и несколько кустиков красных роз, мальвы, настурции, ну, георгины. А тут и этого не было; одна картошка и фасоль, куст бузины, а в углу, у забора, - две голубые хризантемы!

- Приятель, - говорю я хозяину через забор, - откуда у вас эти голубые цветочки?

- Эти-то? - отвечает сторож. - Остались еще от покойного Чермака, что был сторожем до меня. А ходить по путям не велено, сударь. Вон там, глядите, надпись: "Хождение по железнодорожным путям строго воспрещается". Что вы тут делаете?

- Дядюшка, - я к нему, - а где же дорога к вам?

- По путям, - говорит он. - Но по ним ходить нельзя. Да и чего вам тут делать? Проваливайте восвояси, но по путям не ходите.

- Куда же мне проваливать?

- Мне все равно, - кричит сторож. - А по путям нельзя, и все тут!

Сел я на землю и говорю:

- Слушайте, дед, продайте мне эти голубые цветы.

- Не продам, - ворчит сторож. - И катитесь отсюда. Здесь сидеть не положено.

- Почему не положено? - возражаю я. - На табличке ничего такого не написано. Тут говорится, что воспрещается ходить, я и не хожу.

Сторож опешил и ограничился тем, что стал ругать меня через забор. Старик, видимо, жил бобылем; вскоре он перестал браниться и завел разговор сам с собой, а через полчаса вышел на обход путей и остановился около меня.

- Ну, что. уйдете вы отсюда или нет?

- Не могу, - говорю я. - По путям ходить запрещено, а другого выхода отсюда нет.

Сторож на минуту задумался.

- Знаете, что? - сказал он наконец. - Вот я сверну на ту тропинку, а вы тем временем уходите по путям. Я не увижу.

Я поблагодарил его от души, а когда сторож свернул на тропинку, я перелез через забор и его собственной мотыгой вырыл оба кустика голубой хризантемы.

Да, я украл их, сударь! Я честный человек и крал только семь раз в жизни, и всегда цветы.

Через час я сидел в поезде и вез домой похищенные голубые хризантемы. Когда мы проезжали мимо сторожки, там стоял с флажком этот старикан, злой, как черт. Я помахал ему шляпой, но думаю, он меня не узнал.

Теперь вы понимаете, сударь, в чем было все дело: там торчала надпись: "Ходить воспрещается". Поэтому никому - ни нам, ни полицейским, ни цыганам, ни школьникам - не пришло в голову искать там хризантемы. Вот какую силу имеет надпись "Запрещается..." Может быть, около железнодорожных сторожек растет голубой первоцвет, или дерево познания добра и зла, или золотой папоротник, но их никто никогда не найдет, потому что ходить по путям строго воспрещается, и баста. Только Клара туда попала - она была юродивая и читать не умела.

Поэтому я и назвал свою голубую хризантему "Клара" и вожусь с ней вот уже пятнадцать лет. Видимо, я ее избаловал хорошей землей и поливкой.

Этот вахлак-сторож совсем ее не поливал, земля там была твердая, как железка. Весной хризантемы у меня оживают, летом дают почки, а в августе уже вянут.

Представляете, я, единственный в мире обладатель голубой хризантемы, не могу отправить ее на выставку. Куда против нее "Бретань" и "Анастасия", они ведь только слегка лиловатые. А "Клара", о сударь, когда у меня зацветет "Клара", о ней заговорит весь мир!

1928

ГАДАЛКА

Каждый понимающий человек смекнет, что эта история не могла произойти ни у нас, ни во Франции, ни в Германии, потому что в этих странах, как известно, судьи обязаны судить и карать правонарушителей согласно букве закона, а отнюдь не по собственному разумению и совести. А так как в нашей истории фигурирует судья, который выносит свое решение, исходя не из статей законов, а из здравого смысла, то ясно, что произошла она в Англии, и, в частности, в Лондоне, точнее говоря, в Кенсингтоне, или нет, постойте, кажется в Бромптоне, а может быть, в Бейсуотере*. В общем, где-то там. Судья, о котором пойдет речь, - магистр права мистер Келли, а женщину звали просто Мейерс. Миссис Эдит Мейерс.

Да будет вам известно, что эта почтенная дама обратила на себя внимание полицейского комиссара Мак Лири.

- Дорогая моя, - сказал однажды вечером Мак Лири своей супруге. - У меня не выходит из головы эта миссис Мейерс. Хотел бы я знать, на какие средства она живет. Подумать только: сейчас, в феврале, она посылает кухарку за спаржей! Кроме того, я выяснил, что у нее в день бывает около дюжины посетительниц - начиная с лавочницы и до герцогини.

Я знаю, дорогая, вы скажете, что она, наверное, гадалка. А что, если это только ширма, например, для сводничества или шпионажа? Хотел бы я выяснить это дело.