Дэвид Лоуренс - Избранные произведения в 5 томах. Книга 4 - Джек в Австралии. Рассказы

Пришел Том и прислонился к дереву, Ленни сидел напротив на чурбане, держа в руках кружку и молча разглядывал чужого. На другом чурбане сидели малютки-близнецы, крепыши-мальчуганы, босоногие, с голыми руками, такие, какими Джек их видел утром. Ленни был тоже одет, или вернее — раздет, а костюм Тома был дополнен башмаками. Двенадцатилетняя девочка в темно-синем с горошинами переднике и с огрызком красной ленты, заплетенным в косичку, сидела на пеньке рядом с близнецами. Она была молчалива, как мать, но без оттенка усталости.

— Что ты скажешь про Гога и Магога? — спросил Том, показывая кружкой на близнецов. — Их назвали в честь великанов, потому что они были такие карапузы. — Джек не знал, что ответить; он только добродушно улыбнулся.

— А это Катя, — продолжал Том, указывая на смутившуюся девочку: — она моложе Ленни, но почти одного роста с ним. Он ведь тоже маленький. Маленький и дерзкий. Слишком дерзок для своего возраста — ему четырнадцать. Ты его держи в ежовых, заранее тебе это говорю.

— Коли сумеешь, — пробурчал Ленни.

Затем, обернувшись к Тому, он весело, с задорностью уличного мальчишки спросил:

— А что он за «барон — пугаю ворон» такой, что может держать меня в ежовых?

— Держи язык за зубами! — пригрозил Том.

— Я уверен, что он сказал без злого умысла, — ласково вставил Джек.

У Ленни было красивое лицо, с необыкновенно трогательным выражением, как у девочки, и серые глаза, которые порой становились черными. Джек почувствовал к нему какой-то болезненный прилив нежности и в то же мгновение ему припомнилась юная львица — Моника. Почему все эти дети казались такими беспризорными, осиротевшими? Таким и он казался сам себе. Только в нем самом не было никакой трогательности.

Ленни улыбнулся, настроение его внезапно изменилось. Джек понял, что он нашел путь к сердцу мальчика. И странно: до сих пор они все закрывали перед ним дверь; теперь же Ленни ее открыл.

— Тебе надо отвести лошадей к «рыжим», — сказал Том. — Возьми с собой Джека и покажи ему.

— Ладно, покажу, — ответил Ленни, удаляясь и продолжая жевать огромный кусок пирога.

— Верхом ездить умеешь, Джек?

Джек молчал, потому что его умение ездить верхом оставляло желать многого.

Ленни отвязал четырех рослых лошадей, вывел их во двор и передал Джеку поводья. Ребенок уверенно расхаживал под носом этих огромных переступавших с ноги на ногу животных. Сам он был таким карапузом с голыми загорелыми руками и ногами и таким нежным, живым личиком, что сердце Джека наполнилось нежностью к нему.

— Ты никогда не носишь башмаков? — спросил он его.

— Нет, если не надо. Малыши тоже не хотят и они правы. Последние башмаки, заказанные Ma, были найдены в навозной куче, тогда старик и заявил, что больше покупать их не станет и что ему это даже выгодно. Я боюсь только репейника, у него повсюду колючки и с трех сторон чертовы рожи. Ты видел?

Ленни вел трех лошадей. Он шел, пристально глядя перед собой, а лошади следовали непосредственно за его шустрой, маленькой фигуркой. Мальчики привели их в другую конюшню. Ленни снова передал поводья Джеку, скрылся куда-то и вернулся с оседланной породистой кобылой. Держа повод снаряженной лошади, мальчик вскарабкался на нее, как обезьянка.

— На какой ты хочешь ехать? — спросил он сверху Джека. — Я возьму трех. Возьми ты остальных.

— Я лучше пойду пешком, — ответил Джек.

— Как хочешь. Ты можешь, идя, отворять ворота, а на обратном пути это делать буду я, тогда ты поедешь на Люси, а я усядусь сзади, мне легко будет спрыгивать.

Да, Ленни был молодчина! На обратном пути Джек ехал верхом, а Ленни взгромоздился за ним, на ходу становился во весь рост на круп лошади, держась за плечи Джека руками и покрикивая: «дай ей ходу!» У первых ворот он скатился, как дождевая капля, потом вскочил обратно, на этот раз спиной к Джеку и лицом к лошадиному хвосту, громко при этом посвистывая. Внезапно умолк и обратился к новичку с вопросом:

— Теперь ты всех видел, кроме бабушки и доктора Ракетта, неправда ли? Он преподает мне; странный такой, его никогда нет, когда нужно, но все-таки он настоящий доктор. Подписывает свидетельства о смерти и ничего никогда не расспрашивает. Ты бы мог зарезать кого угодно, но если у тебя хорошие отношения с ним, тебя не повесили бы. Он бы заявил, что труп умер естественной смертью.

— Не знал, что труп умирает, — засмеялся Джек.

— Не знал, ну так теперь знаешь. Бабушка, можно сказать, труп, да все не помирает. Она написала на памятнике дедушке: «он покинул меня, но оставил мне надежду». Мы тогда решили, что она собирается вторично выходить замуж. Оказалось, что ничуть не бывало.