Максим Макаров - Кадетство.Выбор

— Дома с отцом будешь разговаривать.

— С кем-кем? — сынок прищурился, — Это что-то новенькое. С нетерпением жду первого акта комедии.

Дверь закрылась, и Андрей остался в комнате один. После ухода Макса он позволил себе немного расслабиться, насколько это, конечно, вообще было возможно в его положении. Андрей до сих пор поверить не мог, что все его будущее оказалось теперь под угрозой — только из-за того, что ему не повезло встретиться сегодня с этими недоносками.

В то же время он ни минуты не жалел, что поступил так, как поступил, и, будь у него возможность переиграть этот вечер, он, скорее всего, прожил бы его точно так же.

Поднявшись, наконец, Леваков отошел к окну и поморщился: парень из троллейбуса, напыщенно отстранив шофера, открыл перед матерью дверь их автомобиля и застыл в глубоком поклоне. А на лице женщины (и это больнее всего задело Андрея) тенью мелькнула любящая улыбка.

Быстро отойдя от окна, он принялся слоняться из угла в угол. Вот как все просто, оказывается! Приехали, забрали… А что это может значить?

Да ясно что! Теперь все свалят на него, Андрея. Не останавливаясь, Леваков горько усмехнулся. А на кого же еще: он интернатовский, бабушка никому жаловаться не станет, так — поохает и успокоится (может, даже облегченно вздохнет). А его мечты… Кого они волнуют?

«Ну, ничего, — Андрей закрыл глаза в попытке успокоиться. — Значит, другой дорогой выберусь. Но выберусь обязательно!»

Сжав зубы так крепко, что на скулах даже заходили желваки, парень обессилено, по стене, опустился на пол и запрокинул голову. На потолке коричневыми подтеками была нарисована карта. Похоже на Италию. Эта воображаемая карта почему-то еще сильнее напомнила Андрею, как далеко его отбросила судьба от мечты, и он понял, что беззвучно плачет. А Андрей Леваков не плакал вот уже одиннадцать лет.

— Андрюша?

При звуке бабушкиного голоса ему вдруг захотелось вскочить и уткнуться лицом в ее жилистую, пахнущую хозяйственным мылом шею. Вот бы она удивилась! Но бабушка была не одна. За ее спиной стояла та женщина — лейтенант. Она стояла и улыбалась — так ласково, что и сам Андрей не смог удержаться от ответной короткой улыбки.

— Бабушка сказала мне, что ты хочешь в Суворовское поступать? — спросила вдруг лейтенант.

Андрей нахмурился, быстро с упреком взглянул на бабушку, которая, зная внука, вся виновато сжалась.

— Хороший выбор. Хочу пожелать ни пуха ни пера. Что нужно сказать?

— Спасибо, — на автомате ответил Андрей, недоверчиво переводя взгляд с одной женщины на другую.

— А вот и нет, — покачала головой лейтенант. — Нужно сказать: «К черту!»

Бабушка и внук покинули отделение милиции в полном молчании.

Старушка опасалась, что Андрей будет отчитывать ее за болтливость, однако сам он и думать об этом забыл — парень шел, с трудом веря своему счастью.

— Смотри, бабушка, — Андрей схватил старушку за плечо, — желтый лист.

Он нагнулся, поднял уже начавший гнить от сырости лист и сквозь дырочку посмотрел на электрический фонарь.

— Держи, на счастье.

Бабушка лист взяла и, поняв, что буря миновала, радостно затараторила:

— Так август скоро, Андрюша, че ж аут удивительного? Я тут на днях с директором интерната говорила. Вашему Андрею, она говорит, можно и без экзаменов поступать.

Внук поморщился:

— Вот еще. Я буду поступать как все. Бабушка аж остановилась. Это еще зачем? А вдруг не поступишь?

— Значит, не поступлю. — Но почему это, интересно, он не поступит? У него даже кори в детстве не было — здоровье просто отменное (быки от зависти дохнут). По успеваемости Андрей первый в интернате. С физподготовкой, правда, дело хуже обстоит. Так ведь он зарядкой каждый день занимается и отжимается на кулаках целых двадцать шесть раз. Должен поступить.

Внимательно и непонимающе оглядев внука, старушка вздохнула украдкой и решилась сказать главное:

— Тут еще такое, Андрюш, дело. Дома тебя кое-кто ждет.

— Кто еще? — не понял Андрей. Хотя он редко бывал у бабушки дома, но ни разу не встречал там никого постороннего.

— Ну… ты ее знаешь. Вернее, не то чтобы знаешь, но все-таки… — Бабушка и так плохо формулировала свои мысли, а тут еще предчувствовала, какая сейчас последует реакция, поэтому все нужные слова вылетели у нее из головы.

Андрей, догадавшись, замер. Позже он и сам не мог понять, отчего сразу догадался и почему так сильно забилось у него в груди сердце.

Медленно, повернувшись всем телом к бабушке, которая, занервничав, отвела взгляд, он. сильно волнуясь от злости, спросил: