Максим Макаров - Кадетство.Выбор

Однако радость его была недолгой. Очень скоро Илья узнал нечто такое, отчего все его превосходное настроение испарилось без следа.

2 Они с Леваковым сидели в коридоре на подоконнике и болтали ногами.

Андрей хотел было спросить, откуда Илья все так хорошо знает про кадетские корпуса, но, глянув на мрачное лицо Синицына, осекся:

— Ты чего? Из-за географа паришься? Что он тебе про Пестеля закончить не дал, да?

— Знал бы раньше, — с горечью ответил Илья, — так я бы не книжки исторические читал, а литературу лучше зубрил.

Андрей непонимающе на него посмотрел:

— В смысле?

Спрыгнув с подоконника, Илья засунул руки в карманы и бросил долгий взгляд в окно.

— В смысле, — повторил он тоном географа. — В смысле, мне из-за Палочки увольнительную не дали.

— Так и мне тоже, — попытался утешить товарища Андрей.

«Мне тоже, — повторил уже про себя Синицын. — Тебя-то там никто не ждет». Но тут же устыдился этих мыслей.

Просто они с Ксюхой собирались почти два дня вместе провести.

Забрались бы куда-нибудь в парк. В парке в сентябре тепло, листья еще не отсырели — хрустят и шуршат под ногами. Сели бы они на скамейку за кустами, как в прошлом году, и болтали бы ни о чем, пока не замерзли бы. А потом пошли бы к нему домой и дотемна отогревались бы там чаем с шарлоткой. Мама, наверное, ее уже испекла. Она же думала, что Илья завтра дома будет.

А теперь… Эх! Не так Илья представлял себе все это. Вот если бы он был ранен или контужен. Придя в сознание, позвал бы слабым голосом медсестру и попросил бы ее позвонить любимой девушке. «Ксюша ее зовут, не забудьте!» — крикнул бы он вслед сестре и вновь впал бы в спасительное забытье.

Вот было бы здорово! Илья даже представил себе лицо Ксюши, когда та узнает о его ранении. Она, конечно, побледнеет и прямо в тапочках и халате побежит в медсанчасть.

Но звонить Ксюхе и говорить, что не сможет с ней увидеться, потому что схлопотал с десяток палочек. Детский сад!

Да, совсем не об этом думал Илья, когда не спал ночами, мечтая стать кадетом. В его во-ображении будущее кадетство выглядело куда романтичнее мытья полов и бесконечной зубрежки уроков.

Отец, конечно, гораздо прозаичнее, вернее — практичнее на все смотрел. Говорил, вот в Суворовском выучишься, потом в высшее военное пойдешь. Дальше его фантазии, правда, как-то не заходили.

«Пойдешь по моим стопам»!

Правильно мать сказала как-то: «Ты уж сверни где-нибудь, Илюша, туда, где полковников дают. Отец-то всего лишь майор». Конечно, мать шутила. Но, как говорится, в каждой шутке…

Хуже всего было, что впервые с тех пор, как ему исполнилось двенадцать лет, Илья засом-невался: а не ошибся ли он с выбором цели?

— Я, Андрюх, пойду позвоню, — кивнул он Левакову, удаляясь.

Около телефона-автомата было на удивление пустынно. Оно и понятно — все усердно вещи собирают.

Илья набрал домашний Ксюхин номер, минуты две послушал длинные гудки и положил трубку. Набрал мобильный. Ксюша ответила не сразу. Голос у нее был подозрительно возбужденный. Или это Илья стал в последнее время слишком подозрительным?

— Ой, Илья, — обрадовалась она. Или Синицыну только показалось, что Ксюша обрадовалась? — Ты когда придешь? Нет, — перебила она сама себя. — Я хочу тебя встретить. Ко скольки подходить?

Синицын ответил не сразу. Ему показалось, что на заднем плане чей-то мужской голос позвал его девушку.

— Ты где сейчас? — не выдержал и выдал свои сомнения Илья.

— Да так, — непринужденно отмахнулась Ксюша. — С ребятами из школы.

Даже не из класса, пронеслось в голове у Ильи. Ведь из класса он всех поименно знает — может проверить.

— Так когда мне прийти на этот, как его… КПП? — ни о чем не подозревая, нетерпеливо повторила вопрос Ксюша.

Сердце забилось сильнее, и когда Илья ответил, ему показалось, что голос стал каким-то чужим, намного тоньше, как в детстве.

— Я, Ксюш, в эти выходные не смогу прийти. Так получилось, — поспешно добавил Илья, и ему самому не понравилось, как про звучала эта фраза. Будто он оправдывается, что ли. Едва ли не больше всего на свете Синицын не любил, когда кто-то начинал оправдываться.

Совершил поступок — отвечай занего. Чего оправдываться?

На том конце провода молчали. Только тяжело дышали. А может, не тяжело, а возмущенно. Мимо прошли, оживленно беседуя, Сухомлин с Петровичем. Илья дождался, пока они скроются из виду. Еще не хватало при всех отношения выяснять!

— Ты чего молчишь? — выговорил не без труда Синицын.