Кирил Бонфильоли - После вас с пистолетом

— Вполне, вполне, — отвечал добрый наемник правосудия. Просияв улыбкой, он впаял мне сто фунтов за испорченный шнобель своего коллеги — что ж, это минимум того, что он мог сделать, я это оценил, — добавил еще несколько лошадок за неуважение к суду, связал меня обязательством самостоятельно блюсти порядок и умолил — как на его месте сделал бы любой папаша — слушаться своего лечащего врача и близких, которые лучше знают, что для меня лучше. Бросить курить не посоветовал.

Уже на лестнице, свободный, как сокол в полете, и перепуганный, как подсадная утка, я накинулся на Джаггарда:

— Предъявите мне кражу Руо, — скулил я, — я признáю свою вину, меня замели честно.

Он тускло посмотрел на меня, как умеют лишь детектив-инспекторы.

— К сожалению, сэр, — ответил он (это «сэр» несколько застряло у него в глотке), — судя по всему, непосредственно перед похищением ваша супруга согласилась купить для вас этого Руо у мисс Гертруды Вельтшмерцер. Как свадебный подарок. Я побеседовал с мисс Вельтшмерцер по международному телефону. Она это подтверждает.

Говорил он огорченным тоном полисмена, которому приходится жить и работать в мире, где «закон и порядок» оказалось непристойным выражением. Мне стало искренне его жаль.

— Что ж, что ж, — заболботал я, — это было очень мило с ее стороны, не так ли. Вообще-то я и сам подумывал приобрести ей антикварную подвеску.

— Вы имеете в виду — запасную? — уточнил он.

Я сразу перестал его жалеть.

Внизу я забрал вещи, отдал целлофановый пакет с виски доброму снегирю — равно как и оставшиеся беспошлинные сигареты: кто знает, когда могут понадобиться друзья в силах полиции? — и сел к Иоанне в ее милый маленький «дженсен-перехватчик». Ни выстрела не раздалось в нас, пока мы ехали к Аппер-Брук-стрит. За рулем Иоанна выглядела ослепительно — как ослепительно выглядят все красивые женщины за рулями спортивных автомобилей. Говорила она лишь:

— О Чарли, Чарли, Чарли.

Я же отвечал ей лишь:

— Да.

Джок был дома и выглядел полезным. Я забыл привезти ему американских комиксов, но он решил на меня не дуться. Я отвел его в сторонку и пробормотал инструкцию-другую насчет ужина. Моя беседа с Иоанной прошла бессвязно:

— Чарли-дорогуша, не утомляй себя рассказами о своих приключениях. Большую часть я все равно знаю, а об остальном могу догадаться.

— Дорогуша Чарли, почему ты держишься подальше от окон таким уклончивым манером?

— Чарли, что это, во имя всего святого, за странные бурые штуки ты ешь?

— Рыбные котлеты, — пробурчал я с полным ртом и переполненным сердцем. — Приготовленные полицейскими вдовами.

— Понимаю…

— Чарли, я полагаю, ты очень устал?

— Очень.

— Слишком устал?

— Я же этого не говорил, правда?

Следующим утром я проснулся ранее привычного часа.

— Иоанна, — сказал я, — не могла бы ты на минуточку это прекратить?

— Мауоуеуавно, — ответила она — не очень разборчиво.

— Сколько тебе стоил этот задрота-мозгоправ с Вигмор-стрит?

— Тысячу, — сказала она, прочистив горло.

— А Руо?

— Ничего. Нет, в самом деле ничего — просто так вышло: я услыхала, что Герти Вельтшмерцер нужно было где-то найти очень серьезную сумму, чтобы заплатить своему предпоследнему супругу за неиздание его мемуаров, поэтому я позвонила ей и поздравила с таким удобным грабежом, а по ходу случайно упомянула фамилию президента одной страховой фирмы, который случайно оказался моим старинным приятелем, и она пустилась издавать такие звуки, как это делают богатые женщины, — ну, сам знаешь, вот такие…

— Потом, — сказал я. — Сначала историю.

— На чем я остановилась? Ах да, когда она прекратила кулдыкать, будто объелась бобов — так мы в Штатах называем вашу фасоль, — я как бы несколько напомнила ей, что ее Руо никак не могли украсть, потому что она сама продала мне его двумя днями раньше. Ей над этим пришлось некоторое время подумать, потому что она немножечко тупица, знаешь? — а потом она сказала: ну конечно же, само собой , она это помнит и надеется, что моему супругу понравится. Вот и все — только мне, по-моему, все-таки нужно убедиться, что моему супругу действительно понравилось.

Понравиться удалось, хотя, как я уже упоминал, час был непристойно ранним.