Коллектив авторов - Из плена восточной сказки. Жизнь после гарема

— Это тебе Сауд сказал?

Она взъерошила все свои иголки, словно дикобраз.

— Да, а что? Я не имею права встречаться с Саудом? Кажется, ты мечтала с ним развестись?

— И сейчас мечтаю. Я не против, Настя…

Договорить не успела, сестрица фыркнула:

— Я вижу, что ты думаешь. Знаешь, я не такая романтичная, меня в гарем не крали и закаты в пустыне не показывали.

— Тихо, тихо. Настенька, я очень рада, что у вас с Саудом все сложилось. Только поверь, вокруг него все не так просто. Араб не бывает сам по себе, у него куча родственников, от которых многое зависит. Даже самый современный араб вынужден считаться с мнением своих… — я замялась. Как ей объяснить, что жизнь может отравить не только мать, но прежде всего старшая жена? В моем случае это была Моза, для Насти может оказаться Асият.

Как и предполагалось, Настя не стала ждать окончания нравоучения, она снова взъерошилась.

— Это я уже слышала. Только Махасин отвалила тебе столько денег, что ты до сих пор истратить не можешь.

Это было уже совсем несправедливо, у меня едва не брызнули слезы из глаз. Хотела напомнить, что денег у свекрови не просила, не работала потому, что была беременна и с маленьким ребенком на руках, а как только пришла в себя, стала зарабатывать. Стараясь справиться с обидой, я молчала.

Настя и сама поняла, что зашла далеко, но ни извиняться, ни как-то сглаживать углы не стала. Что-то не так…

НАСТЯ. И этим все сказано.

Она уже была у двери комнаты, когда я все же спросила:

— Сауд предлагал тебе стать его женой?

— Нет! Он больше не рискует связываться с русской, на тебе обжегся.

Сказала и вышла вон!

Теперь я поняла раздражение и даже внезапную злость Насти, но не могла поверить, что сестрица могла со мной вот так… Даже «до свидания» не сказала, просто закрыла дверь и ушла.

— Настя!

Но снизу донесся только звук захлопываемой двери из дома.

Я сидела на полу, привалившись к дивану, и плакала.

Весь мир оказался против меня. Неужели Сауд прав, и я совершенно не умею разбираться в людях? Но в ком и чем я ошиблась?

Почему весь мир против? Почему мир так несправедлив ко мне?

Я ни у кого Сауда не отбивала, никому не вредила, никого не оговаривала. Если бы он сам не сделал шаг мне навстречу, я бы просто дождалась обещанной им возможности вернуться в Москву. Тогда еще не было Сашки, все могло разрешиться легко.

Настя была несправедлива, я не рассчитывала на деньги Махасин и не желала их. При первой же возможности постаралась избавиться от этой зависимости. Вовсе не ради денег семьи Сауда я стала его женой, тогда я действительно в него влюбилась.

Но это было так давно…

Мне понадобилось несколько лет, чтобы начать просто замечать других мужчин и их ко мне внимание. Помог Париж, здесь легкий флирт просто разлит в воздухе, невозможно не заразиться.

А потом встретился Ив — еще одна моя боль. В ответ на мои жестокие слова он сказал, что не верит в них, но если это мое решение и мне с детьми лучше остаться с мужем… Каким нужно быть идиотом, чтобы вот так легко сдаться? Или его чувства лишь легкий флирт, развеявшийся от первого дуновения неприятностей? Тогда хорошо, что мы расстались, пусть пропадает в своих важных командировках, я переживу.

Правильно, зачем мне мужчина, который спасовал от первых же моих слов?

Я попыталась осадить себя вопросом о том, что должен был Ив делать в ответ на мое сообщение о том, что приехал мой муж, которого я люблю. Как я поступила бы на его месте?

Но никакие разумные доводы не помогали. Я была одинока и несчастна, и желание пожалеть себя было куда сильней доводов разума. Ив предал меня, он отошел в сторону, легко уступив меня другому, не важно, что этот другой мой муж.

Бывают минуты, когда свои страдания надо пережить сполна, пожалеть себя, даже если жалеть не за что, вспомнить все обиды, пусть и надуманные, выплакать все слезы. Что я и делала. Я была одинока и несчастна, все меня бросили, все забыли, меня никто не любил. Весь мир был против.

Последний удар нанесла Настя. Это была та самая капля, переполнившая чашу моих слез и заставившая их пролиться потоком. Я долго сдерживалась, то боясь испугать детей, то не желая показывать миру свою слабость. Иногда так хотелось поплакать, но я в самые трудные минуты не пролила ни слезинки.

А вот теперь, когда весь мир окончательно и совершенно несправедливо от меня отвернулся, я позволила себе нареветься вдоволь.