Арне Гарборг - Мир

Серина, сдавшись: будь что будет! — спела другие куплеты, уже посмелее.

Но Паулюс заревел ещё пуще прежнего, и пришлось ей опять вспомнить «В Доврских горах». И тогда, к удивлению Энока, стало тише.

Он стоял, уставившись в окно, и думал тяжкую думу.

Разве это не ужасно — такое отвращение к Слову Божьему, да к тому же ещё у детей?

Паулюс успокоился. Можно подумать, и он не желает слушать про Иисуса. А ведь он уже был крещён…

О Гуннаре Энок не мог больше думать; парень прямо-таки ненавидел отца. Только ему выпадала возможность улизнуть от молитвы хоть на секунду — он тут же бежал как ошпаренный.

А школьные занятия, которые Энок было возобновил… Те же самые дети, которые так хорошо слушали Ульсена, — теперь на них не действовали ни слова, ни розги. Никакого вразумительного ответа от них не дождёшься, а меньше всего — от Гуннара.

Как же быть? «Всё, о чём вы просите Отца во имя Моё, Он даст вам»… Разве Энок мало времени провёл за молитвами? И он молился от всего сердца, больше, чем когда-либо ещё? Но от этого ему становилось лишь хуже.

А они ведь были крещены! При крещении они причастились Святого Духа, им была дарована надежда на спасение и освобождение от Сатаны и его сил, но всё же! Несмотря на это, сам Господь и всё, что принадлежит Ему, было им так противно.

…Мысли Энока становились всё тяжелее и тяжелее. Как-то раз он остановился на лестнице и задумался: разве крещение — это лишь обман?

«Отыди от меня, Сатана!» — в ужасе Энок отогнал от себя эту мысль. Но она возникала вновь и вновь.

Баптисты и сектанты утверждали, что крещение детей — выдумка человека; это глумление и надругательство над Святым Духом, говорили они, брать грудного ребёнка, который даже не в состоянии отличить левое от правого, и спрашивать его, верует ли он; это дурачество и богохульство. Потому Дьявол обладает такой властью над этим миром — ибо мы не были правильно крещены…

«Господи, помоги и освободи меня! Не дай дьяволу обрести надо мной власть! Дабы он не ввёл меня в жуткие сомнения и не вырвал меня из лона церкви и спасительного ковчега!» — Энок молился и взывал в глубочайшей нужде, но мысли тяготили его непрестанно.

Тогда в один прекрасный день он собрался и отправился к пастору.

Пастор Мейер был добрый человек. И он был учёным. И Господь направил его пастырем душ, потому к нему следовало обращаться, если что-то не так; и Мейер не прочь, если Энок придёт к нему; он любит помогать людям.

…Пастор помог Эноку. Удивительный он человек. Возможно ли, чтобы учёность могла сделать так много?

Стоило пастору заговорить, как сомнения и тягости оставили Энока, словно исчезнув в никуда. Он не понимал теперь, как дьяволу удалось ввергнуть его во всё это. Пожалуй, пастор сказал верно: отдаляться от церкви опасно: «Тебе не следует отвергать прихожан и жизнь прихода, Энок, несмотря на то, что среди хлеба растёт много плевел…»

Но более всего пастор увещевал Энока учиться терпению. Не молиться о терпении, ожидая, что всё свершится само собой; нет, терпению нужно учиться, ибо пастор полагал, что именно здесь кроется большая опасность для Энока.

— Тебе было слишком хорошо, и теперь ты похож на избалованного ребёнка; и если ты не получаешь того, что хочешь, — ты обижаешься и начинаешь сомневаться в милосердии Божьем. И всё, что против тебя, ты должен принимать с благодарностью как наказание Божье, посланное тебе в помощь, и оно для тебя полезней, чем все дни, проведённые в блаженстве на горе Преображения [92] Мейер имеет в виду священную гору Фавор, где произошло Преображение Господне. . Можешь быть уверен в том, что твои домочадцы — не заблудшие души; это дело времени; и так угодно Господу, ради тебя самого, чтобы ты ждал и не торопился. Как Авраам ждал Исаака в течение многих лет, так и тебе нужно ждать немало; да, может быть, ты сам и не увидишь, как дети твои обратятся к Спасителю. Но ты должен молиться и терпеть, зная, что Его час придёт; и он придёт вовремя.

Пред взором Энока просветлело. Его глаза увлажнились, и он схватил пастора за руку:

— Спасибо, отец; спасибо…

После этого пастор говорил с ним о другом.

— Продать всё своё добро и раздать деньги бедным? Да, если ты не можешь по-другому отрешиться от мира. Но можно сделать и другое: пользоваться дарами Божьими лишь на правах арендатора и употреблять их во славу Его и для пользы ближнего… Веришь ли ты, что Господь просто-напросто хочет, чтобы человек управлял Его благими дарами здесь на земле? Само по себе богатство не опасно; вопрос в том, привязано ли К нему твоё сердце.