Станислав Рудольф - Дальтоник

Что-то в этом роде он видел в одном французском фильме, вот только не помнит названия… В это гнездышко Милена водит своих гостей. Уходя на рассвете после ночи сладострастных вздохов, они оставляют на ее ночном столике купюры разного значения. Ему же по причине родства это не будет стоить ни кроны. Довольно того, что он потратился на автобус! Яромир попытался было представить себе различные варианты предстоящей встречи, но сдался. Он во всем решил положиться на более опытную Милену. Долой дилетантизм! Да здравствует профессионализм! — не колеблясь, выдвинул он лозунг сегодняшнего дня.

Отель, где работала сестрица Милена в должности администратора, Яромир нашел без всякого труда. Правда, сначала он вломился в ресторан, но, как только метрдотель показал ему кратчайший путь к администратору, шутя преодолел расстояние. Милену он увидел тут же, сквозь стеклянный турникет. Она стояла за узким деревянным барьером — позади за ее спиной высились ящички с ключами и письмами — и что-то писала в толстой книге. Там же была еще одна женщина, уже немолодая, которая рылась в документах приезжих и диктовала Милене их имена и адреса. Турникет заскрипел, и стекла разбросали по стене напротив зайчики света, отраженного от нескольких ламп, опускающихся с потолка на шнурах разной длины. Обе женщины одновременно взглянули на пришедшего.

— Миро!.. — воскликнула Милена радостно, увидав братца. Она выскочила из-за барьера и бросилась к нему, раскинув руки для объятья. Потом схватила за воротник отцовского пальто и притянула к себе, чтобы расцеловать. Яромир не сопротивлялся. Почувствовав ее губы на своих, он ощутил вкус апельсина. «Черт побери!.. — подумал он. — Сама ведь лезет!» Милена потащила его к конторке и стала хвалиться кузеном перед сослуживицей. Яромир потряс женщине руку и рявкнул: «Влах!» — что вполне могло сойти и за «Бах» и за «Крах», сослуживица могла выбрать… Милена попросила подменить ее на какое-то время, и та согласно кивнула головой.

Милена вела Яромира вверх по лестнице, держа под руку и расспрашивая об отце, о малышке Романке… а что поделывает мама? Жаль, что перед рождеством они так и не смогли встретиться в Праге. По крайней мере ухнули бы все деньги! Эта ее непринужденность и тонкие шутки, безусловно, уже часть легкой игры, нюансы… Милена владеет этим в совершенстве. Они прошли мимо нескольких дверей, на которых красовались большие числа, потом еще одну крутую лестницу на следующий этаж, а Милена все не отпускала его, все расспрашивала и болтала о каких-то пустяках. Яромир отвечал: «Гм, нет, ага», словно опасаясь, что с губ облетит и исчезнет апельсиновое обещание. Еще несколько шагов по красному ковру, тянувшемуся по всему коридору, — и комната номер 332! Ба-а-а-тюшки! Такой маленький дом — и столько комнат! «Фантастика», — мелькнуло у Яромира в голове. Сестрица громыхнула ключами с биркой из плексигласа и пригласила его войти. Он прошел по узкому коридорчику, где справа была кухонька с немытой посудой — уж наша мама не оставила бы посуду невымытой! С другой стороны еще две двери: наверное, в туалет и в ванную. Милена подтолкнула его. Он остановился на пороге не слишком большой комнаты, обустроенной несколько иначе, чем он видел во французских фильмах. Впрочем, нельзя сказать, что он был разочарован. Посредине — продолговатый столик с двумя креслами, какой-то шкафчик, верхняя полка в два ряда занята книгами, радио. В углу под окном диван с разбросанными подушками и одеялом. О! Если б он мог говорить! А над ним — нет, Яромир не ошибся — висячая лампа под красным абажуром. А вы как думали?!

— Не успела утром убрать! — извинилась Милена, поспешно взбивая подушку и складывая одеяло красивым прямоугольником.

— Раздевайся, — предложила она, — здесь жарко! — и устремилась в кухоньку: — Приготовлю кофе, будешь?

— Угу!.. — Яромир сделал шаг в сторону, давая ей пройти.

«Черт побери, как она торопится!» — сладко заныло у него в груди. Он деликатно прикрыл дверь ногой. Милена громыхала в кухне посудой и, не умолкая, что-то говорила, полагая, видимо, что он слушает. Яромир сделал два шага вперед и, расстегнув все пуговицы пальто, снял его и бросил на спинку кресла, на пальто полетел рождественский свитер и брюки, потом он скинул ботинки, стащил носки и майку и белые трусы тоже. Теперь Яромир стоял столбом совершенно голый посреди пустой комнаты и ждал, пока сестрица войдет со своим кофе. Скоро ему показалось глупым торчать здесь, как кол в заборе, и он опустился на свободное кресло. Но и это ему не понравилось. Ему показалось, что, сидя так, скорчившись в три погибели, и уйдя в кресло слишком глубоко, он мало походит на будущего покорителя податливой вечной женственности. Он встал и оглядел комнату. Диван привлек его внимание и поманил в свое лоно. Яромир, недолго думая, улегся и укрылся простывшим уже одеялом. Сначала из-под одеяла торчала лишь голова, но он решил, что так будет напоминать покойника в морге, и высунул левую волосатую ногу, элегантно согнув ее в колене. Потом, повернувшись на левый бок, лицом к двери, задумчиво подпер голову рукой.