Станислав Рудольф - Дальтоник

— Ну а ты, Дана? — вызвала Анечка Бржизова перепуганную Марешову.

— Я?.. — выдохнула Дана неуверенно. Уже тогда, в классе, когда к ней явился Гавелка и сообщил, что будет внеочередное партийное собрание, Дана больше всего испугалась, что ей придется при всех высказывать свое мнение. Несколько дней назад она пообещала Каплиржу, что поддержит его. Дана думала, что понадобится лишь тихое проявление солидарности. Сказать сейчас «нет!» значило бы не только нарушить все принципы честной игры, но проявить черную неблагодарность! Ведь не кто иной, а именно Каплирж помог ей, когда она попала в столь ужасное положение! Не колеблясь, он тут же отправился домой и принес ей деньги! И даже намеком не выдал ее. Дана это понимает и потому сейчас не может пойти против него. Йозеф Каплирж по праву должен иметь в ее лице союзника! Хотя Дане ясно, что сильнее, чем благодарность, ею движет необъяснимый страх! Она не может отказаться и не высказывать своего мнения, как это сделал Губерт Влах. Тот свою позицию сумеет по крайней мере отстоять, она же этого сделать не в силах. Значит… Дана подняла голову и тут же наткнулась на пристальный взгляд Йозефа Каплиржа. Нет, ей никуда не уйти…

— …Все то, что написал товарищ Каплирж, — правда!

Самое страшное уже позади, и теперь Дана может вздохнуть с облегчением!

Все или почти все смотрели на Дану. Губерт Влах удивленно поднял глаза на Иванку Раухову, как будто именно она должна объяснить ему причину столь неожиданного заявления. Но вместо ответа Ивана лишь с недоумением покачала головой.

Директор Ян Ракосник побледнел еще больше, а Гамза тщательно занес ответ в свои бумажки.

— Ты имеешь в виду — всё?.. — Анечка Бржизова хотела уточнить точку зрения Даны.

Теперь уже легче:

— Да, всё… впрочем, почти всё! — выкрикнула Дана.

Йозеф Каплирж наградил ее едва заметным кивком, словно давал понять, сколь высоко ценит ее твердую позицию.

Бржизова, все еще недоумевая, вдруг обнаружила, что не высказывались только она и директор Ян Ракосник. Она хотела выступить последней.

— Товарищ директор! — предложила Анечка.

Ян Ракосник едва заметно облизал сухой рот и против воли откашлялся. Ему не хотелось показывать сидящим здесь, насколько он подавлен. Ян Ракосник старался говорить как можно спокойнее. Он тоже выделил в письме отдельные пассажи и высказал свое мнение о ряде замечаний, которые сделал Каплирж. Ян Ракосник объяснял, он взывал к памяти присутствующих, но видел по их лицам, что припоминают они весьма туманно. Дни, переполненные новыми впечатлениями и обязанностями, безжалостно закрыли прошедшие. Лишь иногда они кивали головой: да, мол, тот или иной факт действительно имел место… Это была ничтожная поддержка, и ее малость настолько подорвала его силы, что конец выступления директор Ракосник скомкал. Слова его были подобны гласу вопиющего в пустыне. Гамза взглянул на него с нескрываемым недоумением: оборона явно провалилась! Не обеспечен тыл, артподготовка ни к черту, полное отсутствие связи с резервом. За такое расплачиваются тяжелыми потерями!

— Я, — сказала Анечка Бржизова, — считаю, что наша парторганизация в своей работе не допустила никаких серьезных ошибок, и те случаи, о которых говорит в своем письме товарищ Каплирж, либо второстепенны, либо чисто производственного порядка и решать их должно руководство школы или профсоюзная организация, а не мы!

— Политическая работа — дело не второстепенное! — закричал вдруг Каплирж. — Я удивлен, товарищ Бржизова, что ты ее квалифицируешь именно так, и прошу, чтобы твое выступление было дословно занесено в протокол!

Бржизова, не отреагировав на его предложение, быстро, очень быстро, проговорила:

— Если то, что Камил Маржик на учительском балу по своему собственному разумению дал изломать старый рояль, ты квалифицируешь как серьезную ошибку в деятельности парторганизации школы, то извини, тут наши мнения расходятся!

— О том и речь! — ехидно изрек Каплирж. — Ты не можешь не понимать, что дело не только в рояле.

— А в чем же еще? — спросила Бржизова и притянула к губам тонкую прядь волос, выбившуюся из плотного узла на затылке.

— Как может партийная организация в школе пользоваться авторитетом и уважением, если ее председатель ведет себя не так, как следовало бы?

Бржизова залилась румянцем.

— Что ты имеешь в виду? — спросила она.

— Очень, очень странно, что это замечаю лишь я, но пусть будет так, беру все на себя! — Теперь Каплирж протыкал пальцем воздух, словно желая этим жестом придать своим словам еще большую убедительность. — Вы знаете, что заявила Адамцева, когда сотрудники органов спросили ее, почему она взяла ткань? «А почему бы и не взять, если партийная председательница Бржизова тоже берет?!» — Каплирж попытался передразнить Адамцеву, и ему это удалось. Всем показалось, что они слышат, как обороняется толстая учительница.