Тобиас Вулф - Жизнь этого парня

Я не делал ни одного заявления, которое казалось бы мне ложным. Не говорил, что являюсь суперзвездным защитником в футболе или даже просто игроком футбольной команды, потому что, даже если бы я ходил на футбол каждый год, я бы никогда не оживил этот плебейский спортивный дух. Это касалось и баскетбола. Я не мог представить себя ключевым игроком, забрасывающим решающий мяч на последней секунде, как Элджин Бэйлор делал для Сиэтла в этом году в матче навылет NCAA против Сан-Франциско. Это же я мог сказать и о школьных выборах: нескончаемая необходимость завоевывать чью-либо популярность удручала меня.

Я не собирался наделять себя подобными качествами.

Да, я отклонил мысль выставить себя футбольной звездой, но я создал команду по плаванию для школы Конкрита. Тренер дал мне хорошую рекомендацию, как и учителя и директор. Они не рассыпались в комплиментах, а просто писали об одаренном правильном мальчике, который уже нашел верный путь, исчерпавший ресурсы этой школы и сообщества. Они сделали для него все, что смогли. Теперь они надеются, что другие позаботятся о его будущем.

Я писал без лишнего восторга и преувеличений, теми словами, которыми пользовались бы мои учителя, если бы они знали меня так, как я сам знаю себя. Это были их письма. И в мальчике, который жил в этих письмах, великолепном фантоме, несущем в себе все мои надежды и ожидания, мне казалось, я наконец-то видел свое собственное лицо.

У нас с Артуром возникли некоторые шероховатости в общении. Предполагалось, что мы просто будем подтрунивать друг над другом, но все обернулось элементарной жестокостью и порой приводило к стычкам, перепалкам и потасовкам, во время которых мы сохраняли застывшие улыбки, чтобы показать, что нам это не в напряг. Мы начали задирать друг друга однажды после школы, когда стояли на остановке. Это разыгрывалось само собой в обычном порядке, за исключением того, что несколько других мальчиков проявили интерес и начали громко подбадривать то одного, то другого из нас. Это, в свою очередь, привлекло внимание мистера Митчелла, который бежал через улицу и кричал «Прекратите это! Прекратите!» Он встал между нами и держал нас на расстоянии, словно нам не терпелось наброситься друг на друга.

В мальчике, который жил в этих письмах, великолепном фантоме, несущем в себе все мои надежды и ожидания, мне казалось, я наконец-то видел свое собственное лицо.

– Ну ладно, – сказал он, – что здесь случилось?

Ни один из нас не ответил. Я очень хорошо знал, что сейчас будет и что любые мои слова ничего не изменят.

– На школьной территории драться не разрешается, – сказал нам мистер Митчелл. – Если у вас какие-то разногласия, у меня есть место, где вы можете это уладить.

Он вытащил блокнот, записал наши имена и поздравил с тем, что мы выступаем волонтерами на очередном боксерском поединке.

Мистер Митчелл начал устраивать эти поединки несколько лет назад, чтобы продемонстрировать боксерский талант нескольких мальчиков и свой собственный тренерский, но с тех пор это переросло в бизнес. Билеты стоили три доллара и раскупались в считаные дни. Так происходило не потому, что улучшалось качество боев. Напротив, оно становилось хуже. Никто не хотел смотреть на искусный танец двух борцов легкого веса, изящно двигающих плечиками и бросающихся в умопомрачительные любовные объятия. Зрители хотели видеть двух качков с покатыми плечами, стоящих нос к носу и превращающих друг друга в месиво. Они хотели видеть кровь. Они хотели видеть боль.

Мистер Митчелл давал им это. Поединки превратились в уличные драки. Он сочетал самые тяжелые случаи, которые мог найти, и сильно не беспокоился вопросами веса и роста. Несовпадения в этих параметрах могли быть просто куда более забавны. Ты ничего не мог с собой поделать, но было интересно смотреть на то, как переваливающийся толстячок Балл Слэттер – известный как Дурачок Блэддер – защищает свои обширные границы от злобы брутального карлика типа Хаффа. Стиль был здесь не важен. Толпа жаждала действа, и лучшее действо вечера случалось в драках озлобленных врагов.

Эти кровавые драки шли последними. Мистер Митчелл объявлял их, чтобы поднять температуру в спортзале. Он напоминал борцам, что они связаны честью, для того чтобы не поубивать друг друга от злости. Большинство из ребят не были в действительности врагами. Возможно, они беспощадно дразнили друг друга, как я и Артур, или испытывали мускулы друг друга в столовой, или просто им случалось вспылить в неподходящий момент. Единственное, что было у них общего, что им не повезло и их поймал мистер Митчелл.