Хулио Кортасар - Экзамен. Дивертисмент

– Их поэтические вечера не забудешь, – кивнул я. – Вся эта компания из «В‑4» – порядочные свиньи, включая Хорхе. А что там забыл Нарцисс?

– У них было принято заканчивать свои посиделки сеансом спиритизма. Тут их Нарцисс и радовал. А ты что, ни разу на сеансах не был?

– Был разок-другой, но Нарцисса не видел. Странно, что и Вихили мне о нем никогда не рассказывали.

– Я думаю, что им просто не хочется говорить о Нарциссе, – сказала Сусана, встряхивая скатерть на манер плаща тореадора. – Они затащили его к себе домой, а в те годы дон Леонардо был еще не только жив, но и уже вполне уверовал в то, что его очаровательные детишки – парочка стопроцентных идиотов. Ну вот, а Нарцисс устроил им встречу с духом Сары Бернар. Дон Леонардо поучаствовал в этом деле и натерпелся такого страху, что сорвал сеанс и потребовал, чтобы все разошлись. Тогда… Передай мне приборы. Сама разложу, от тебя все равно никакого толку.

– Су, расскажи мне о Нарциссе.

– Слушай, мне больше нравится вспоминать о доне Леонардо. Знаешь, как он взбесился, когда узнал, что вся компания называет их Вихилями? [109] Вихили – в русской транскрипции вигилы – ночные сторожа в Древнем Риме. Он неделю места себе не находил, а Ренато даже запретил появляться в его доме.

– Скрытый комплекс рогоносца, – кивнул я. – Те, кто не уверен в своем отцовстве, особо ревниво относятся к тому, чтобы дети не расставались с их фамилией. Ну, а Нарцисс?

– Нарцисс к ним больше не приходил, зато они сами зачастили к нему. Вот тогда-то он и обнаружил в Марте задатки медиума.

– И ей удалось вызвать Факундо Кирогу?

– Да, а еще Эуфемию, – торжественно объявила Су.

В те времена наши обеды превращались в настоящее пиршество – для души. Все шло вкривь и вкось, всем доставалось по две ложки и ни единой вилки, соль, естественно, всегда была в сахарнице. Объединив маленького осьминога с яичницей, я хорошенько залил все кетчупом и мгновенно умял сей деликатес. Получилось восхитительно вкусно. Тем временем Марта и Хорхе устроили «бурную и продолжительную» дискуссию из-за хлебной горбушки, затем – из-за оставшегося на сковородке куска яичницы, после чего они принялись при помощи карандаша отмерять полагавшийся каждому кусок доставшегося им банана.

Ренато ел молча, с удовольствием, а Сусана небезуспешно играла роль настоящей хозяйки дома.

– У нас тут все так изменилось, – сказала она мне. – Каких-то три месяца назад, когда вы еще не являлись сюда каждый день, здесь был порядок, и Ренато писал вполне даже сносные вещи.

– Три месяца назад мир еще не был совершенен, – отозвался Хорхе. – Картина Ренато еще не была начата, а я еще не написал свои сегодняшние стихи. Встреча сиих произведений во времени и в пространстве придает наконец некоторое изящество этому убогому миру. А ты – не тяни лапы к моей горбушке!

– Твоя поэтическая гордыня отдает весьма отталкивающей филантропией. – Ренато нарушил воцарившееся молчание. – Стоит тебе проблеваться парочкой небезынтересных образов, как ты уже воображаешь себя подмастерьем Бога, помогающим ему сотворить и довести до ума творение.

– Мы приговорены быть Его подмастерьями.

– Я – нет. Моя живопись самодостаточна, она рождается и организуется в своем маленьком закрытом мире. Чтобы существовать, ей не нужен большой мир, как, впрочем, и vice versa [110] Наоборот ( лат .). .

– И он еще говорит о моей гордыне?!

– Есть разница между гордостью сенбернара и гордостью тигра.

– Ты смотри, какие мы кусачие, – заметила Марта. – Лично я предпочитаю Хорхито: по крайней мере можно будет приложиться к его бочоночку с коньячком. Эй, куда же ты его уносишь, мой беззаветно преданный пес? А что до картин Ренато, то они и вправду грешат излишней невозмутимостью по отношению к внешнему миру.

– Как и он сам, – добавила Сусана. – Я давно уже удивляюсь, как он вас всех терпит – за исключением Инсекто, который абсолютно безвреден. Что, братишка, решил довести до ума программу полного самоотупения и оскотинивания? Il faut s’abrutir [111] Нужно отупеть ( франц. ). и все такое? Помощников в этом деле ты себе нашел достойных! Один Хорхе чего стоит!

– Помогают, чем могут. – Ренато расплылся в жалостливой улыбке. – Ну, бывает, заболтаются, скажут чего лишнего. Вот и сегодня что-то их чересчур сильно потянуло на диалектику. Осьминоги и теоретическое искусствоведение – ну и смесь, просто мерзость!

– Сегодня я через дырочку в тенте увидела шестнадцать коровок, – сказала Марта. – Могу описать тебе их в качестве заявки на картину. Смотри: слева направо – белая скотина с черными пятнами, рядом – другая, черная с белыми пятнами; затем – группа из трех голов, все – чубарые; за ними – семь штук на равном расстоянии друг от друга, масть – уголь со снегом; и наконец, подожди, сосчитаю, чтобы сошлось, – наконец еще три – снег с углем.