Семен Журахович - Кто твой друг

Молчу. А внутри все кипит.

Прошло несколько дней. Перекипело. Но все-таки что-то скребет вот тут. Рассказываю, наконец, эту историю жене. Но как? Полушутя, небрежным тоном. Представляю все в виде смешного и мелкого происшествия, которое нисколько меня не задело. К тому же, щадя собственную персону, так передаю слова Мартынюка, что речь выглядит почти идиотской. В общем, кто-то там, в тресте, интригует.

А затем рассказываю и про три визита. Друзья! Голосуют! Поддерживают! Трое лучших друзей… Только хотел бы я знать, который из троих на самом деле голосовал за меня?

— Почему «который»?! — удивляется жена. — Ведь было два голоса?

— А я?

— Что ты?

— Я ведь голосовал…

Жена долго смотрит на меня. Этот взгляд меня взбесил:

— Что ж, по-твоему, я должен был голосовать против?

Она заводит что-то на мотив: неудобно, нескромно… Но я не слишком деликатно обрываю ее интеллигентские разговорчики (это было мое излюбленное выражение) и говорю:

— Меня интересует одно: кто из них врет?

Жена молчит. Обиделась. А потом не выдерживает:

— Как ты не понимаешь?!

— Что именно?

— Все трое врут.

— Но…

— Второй голос — Мартынюка. Ведь он же сказал, что будет голосовать за тебя. Чудаки, знаешь, любят правду.

Нет, не укладывалось это тогда у меня в голове, Мало ли что он сказал! Сказать все можно… Подсластил горькую пилюлю. Глотай!

И вот, как-то встретив Мартынюка в коридоре, я, неожиданно для самого себя, сгоряча спрашиваю:

— Скажите, пожалуйста… Только откровенно! Тогда, на выборах, вы голосовали «за»?

И стою перед ним дурак дураком.

Он спокойно отвечает:

— Конечно. Но должен сказать, что я ошибся. Вы не пользуетесь авторитетом в коллективе. Я вам дружески советую: сделайте из этого надлежащие выводы. Вы способный инженер, есть у вас хорошие задатки. Надо только отбросить всякую накипь… Имейте в виду, что у вас найдутся друзья, которые искренне хотят…

— Так-таки искренне?

— В моей искренности можете не сомневаться, — говорит Мартынюк и смотрит мне в глаза.

— Веселенькая история? — спросил Коляда. — Она имела свое продолжение.

— Понятно, — сказал я.

Все, что я слышал о Коляде, все, что видел за эти недели на стройке, и, наконец, интуиция подсказывали, что передо мной уже другой человек.

Коляда сощурился:

— Интересно, как вы представляете себе это продолжение?

— Ну, как?.. Писатель, наверно, написал бы что-нибудь вроде: «Растроганный Коляда с благодарностью пожал Мартынюку руку и сказал… А через месяц Коляда бросил трест, поехал на стройку. И там…»

Коляда засмеялся.

— Ерунда. Простите за резкость. Плохо вы знаете природу самовлюбленного карьериста… Я возненавидел Мартынюка так, что у меня темнело в глазах, когда я видел его. Все давно забыли об этом голосовании в местком — я помнил! Все давно забыли проповедь, которую он мне прочитал, — я помнил! И как только управляющего трестом перевели в другую область, я нашел повод и уволил Мартынюка с работы. Он — в суд. Незаконно! Суд восстановил его. Тогда я пускаюсь на хитрость: проводится реорганизация планового отдела, и Мартынюк вылетает по сокращению штатов. Он снова в суд. Не тут-то было! Кто может возражать против реорганизации и сокращения штата! То-то же! Он в профсоюз — ничего не выходит. Он пишет, жалуется, обивает пороги. Наконец, идет работать в другое место.

Через два года я стал управляющим трестом. Но в ту пору в моих глазах это был уже не трест, а трестах. Мне нужен был размах. Еще через три года поднялся на следующую ступеньку. Ну, а карьера, как вам известно, без показухи, без шума и треска редко обходится. Помните эту скандальную историю с очковтирательством на строительстве жилых домов? Полетел я с верхней ступеньки. Со строгим выговором. Вот тогда жена еще и еще раз припомнила Мартынюка: «Был бы рядом с тобой Мартынюк, не допустил бы этих дутых цифр». Вообще жена частенько мне колола глаза Мартынюком. Чуть что не так, она сразу: «Мартынюк поступил бы иначе, Мартынюк не промолчал бы…» Представляете?

— Представляю, — сказал я. — И что же дальше? Вкатили вам строгача, и вы поехали…

— Никуда я не поехал, — с некоторым раздражением перебил меня Коляда. — Туча-буча миновала, и меня тишком перевели в еще более крупный областной центр. И опять я пошел в гору. Были у меня опыт, имя, поддержка где надо. Ну и апломба не занимать стать…

Я внимательно слушал Коляду и уже не брался дописывать его биографию. Я ждал.