Беппе Фенольо - Страстная суббота

— Иди обмирать в другое место!

Танцор открыл глаза и, узнав Бьянко, поспешно отошел вместе с партнершей.

Когда слоу-фокс кончился и в зале вновь зажегся яркий свет, Бьянко и не подумал прерывать рассказ о своих делах, а Этторе уголком глаз следил за патрулем карабинеров, появившимся в подвальчике.

Он решил прекратить этот разговор:

— Ладно, Бьянко, не к чему тебе распространяться, я и так все знаю о твоих делах. — И поскольку Бьянко недоверчиво поднял брови, он привел в качестве примера одну его крупную махинацию с машинами.

Бьянко сжал губы, видимо немного отрезвев от неожиданности, и откинулся на стуле.

— Но ты можешь быть спокоен, — заметил Этторе и протянул ему руку.

Бьянко воззрился на нее с изумлением, затем почтительно пожал и спросил:

— Значит, ты согласен работать со мной и участвовать в деле?

Этторе покачал головой.

— Я подал руку, только чтобы тебя успокоить, понял?

Бьянко понял, но ему не хотелось мириться с этим, лицо у него стало печальным. Этторе поднялся, чтобы потанцевать, Бьянко остановил его и сказал:

— Если ты когда-нибудь решишь работать со мной, можешь сказать мне об этом в любое время, хоть в три часа ночи. И подумай о моем предложении всерьез, я делаю его не спьяну, запомни это. Знай также, что очень редко можно увидеть меня в таком состоянии. — И он стал настойчиво совать Этторе только начатую пачку сигарет «Филип Моррис».

Обо всем этом вспоминал Этторе в то утро (еще не было девяти), направляясь в «Коммерческое кафе». Думал он и о Пальмо. «Что ж, у Бьянко будет отныне два постоянных помощника, только Пальмо будет стоять на ступеньку ниже меня».

Он вошел в «Коммерческое кафе». Пол был посыпан опилками, но, судя по всему, никто не собирался его подметать. Несмотря на поздний час, уборка еще не начиналась. Этторе не увидел ни одного официанта. «Коммерческое кафе» не принадлежало к числу заведений, куда приезжающие с первым утренним поездом заходят выпить чашку шоколаду.

За кассой сидела хозяйка. Старая мегера считала деньги, не вынимая рук из ящика кассы. Подняв голову и увидев Этторе, она резким движением захлопнула ящик и тут же напомнила:

— За вами еще с рождества пять тысяч с мелочью.

Этторе почувствовал сильное желание ее придушить, однако улыбнулся и ответил:

— Эти деньги от вас не уйдут, я как раз начинаю работать. Отдам с небольшими процентами. Можно подняться наверх к Бьянко?

Он прошел через зал с двумя биллиардами. Здесь, судя по количеству окурков на полу, играли всю ночь. Поднялся по лестнице и услышал за стенкой девичий голос, напевавший «Bésame mucho» [1] Целуй меня крепче (исп.) . Остановился перед дверью и постучал. Пение тут же прекратилось, он окликнул: «Леа?» — и стал ждать у двери.

Дверь приоткрылась, и в щель просунулась полная обнаженная рука. Этторе схватил ее и вытащил в коридор растрепанную девицу в голубой сорочке. Леа не успела охнуть, как он поцеловал ее и запустил руку за пазуху. Лифчика на ней не было. В отместку Леа укусила его в губу. Потом спросила:

— Не зайдешь?

— Нет, у меня дело.

— А вот это мое дело, — сказала Леа и поцеловала его сама, раздвинув ему зубы кончиком змеиного языка.

Пытаясь высвободиться, Этторе промычал:

— У меня дела с Бьянко.

Она оторвалась от него и понимающе присвистнула.

— Молчи, дуреха! Кстати, можно пройти к нему через твою комнату? Ведь они у вас смежные.

— Ничего подобного, — отвечала Леа. — Если ваш большой начальник пожелает меня видеть, он должен пройти по коридору, как все прочие.

Он подошел к двери Бьянко и толкнул ее прежде, чем постучал. Дверь открылась, и Этторе подумал, что Бьянко уж слишком беспечен. Этторе вошел, стараясь производить побольше шума, но Бьянко и не думал просыпаться. Тогда Этторе присел на единственный в номере стул. На спинке стула висел шикарный костюм Бьянко из шотландской шерсти, и, чтобы не смять его, Этторе сел на самый краешек. Наконец Бьянко проснулся и, взглянув на Этторе, пожевал губами.

Этторе заговорил — как ни странно, голос его звучал неуверенно.

— Я пришел, чтобы договориться с тобой. Прости за ранний час, но ты сказал, что я могу это сделать когда угодно.

— Молодец, — сказал Бьянко в подушку, — молодец. — И больше не произнес ни слова.

«Теперь он заставит меня поплясать за то, что я сразу не принял его предложения», — подумал Этторе.

— Если, конечно, ты не передумал, — сказал он. Ему вдруг стало так страшно, что мурашки забегали по спине. Он боялся, как бы Бьянко не сказал, что уже подыскал себе другого, ведь дел у него, наверное, прибавилось и понадобились люди.