Павел Калебин - Настоящие деньги

Вальке на миг показалось, что на глазах старика блеснули слезы. Замершая возле двери фигурка его казалась какой-то жалкой: спина ссутулилась, одно плечо как-то несуразно опустилось под весом портфеля в руке… Даже чудилось, словно бакенбарды мастера уныло повисли…

Валька почувствовал, что в горле у него отчего-то возник комок. Сглотнув его, он ответил:

— Усек, дядь Борь. Не волнуйтесь. Все будет хорошо.

— Лучше пожелай — ни пуха ни пера.

— Ни пуха вам, дядь Борь, ни пера! — с готовностью выпалил Валька.

— К черту… — прошептал старик и, наконец, толкнул дверь…

А Валька остался ждать его.

Время потекло медленно-медленно. Чтобы убить его, он решил немного подремать. Опустился в кресло, закрыл глаза… И в тот же миг перед ними, словно наяву, замелькали купюры достоинством 25 рублей. Рука даже непроизвольно дернулась, собираясь поймать хотя бы одну из них — настолько реалистичным оказалось видение. Но вслед за ним пришло… Валька не знал, как назвать это странное, незнакомое ему ощущение, что он вдруг испытал. Равнодушие? Или, быть может, опустошение…

Действительно, дело сделано, все следы производства клише уничтожены… Остается только дождаться старика и получить свою долю. Сколько? Наверное, тысяч пять… Еще вчера, думая о такой сумме, Валька мечтательно улыбался и строил планы, на что бы ее потратить. Однако тогда же он и отметил, что мыслям этим не хватает серьезности. Подобные фантазии и в прошлом не раз посещали его. Особенно перед сном! Засыпая, он мечтал в сладкой полудреме: «Вот если бы у меня было десять рублей!..»; «Вот если бы я нашел где-нибудь сотню…»; «Вот если бы я выиграл в «Спортлото» тысячу!..» Желания менялись по мере взросления. И вожделенные суммы росли. Теперь это уже — пять тысяч… Только они почти реальны! Вот сейчас придет Кранц и выложит на столик возле треноги с фотоаппаратом тугую пачку подлинных пятидесятирублевых купюр… Почему именно пятидесятирублевых? Просто нравились эти зелененькие банкноты Вальке. Да и удобно! В такой пачке ведь должно находиться ровно пять тысяч рублей — сто листов, — как говорил старик.

Что ж, если чего-то сильно желать, оно, наверное, обязательно сбудется. Только что-то не радовался Валька. Наоборот, взгрустнул! Чего же ждать в будущем? Получается, уже и не помечтать перед сном? Как же так? Ляжешь спать, а думать-то и не о чем… Все твои мечты и желания исполнены. И будешь себе лежать, как бездушное бревно. Цель достигнута, но…

Какой ужас!

Валька почему-то вспомнил слова из песни Высоцкого, про альпинистов:

Да вот, увы, не альпинист он! Не закружит голову высота, не перехватит дыхание разреженный горный воздух… Он просто получит свою пачку денег. Получит, и все. Финиш!

В голове заунывно зазвучало:

То ли дело Борис Аркадьевич! Какая интонация! Валька не забыл, как тот недавно запальчиво цитировал строки из стихотворения «Уберите Ленина с денег!». Старик явно возомнил себя тем, кому по силам решать: оставаться ли вождю мирового пролетариата на деньгах или заменить его каким-нибудь Горбачевым. «А ведь и правда, — подумал Валька, — думать о подобных извращениях может только мастер своего дела, уверенный в качестве плодов труда своего…»

Но дальше мысли в голове Валентина Невежина начали путаться. Вроде бы за сегодняшний день особо и не перетрудился он, да и выспался накануне ночью вполне, но веки слипались плотнее, а сознание все стремительнее улетало в бездну сна. Возможно, причиной тому стало избыточное нервное напряжение. Глупый старик… Зачем он обронил, уходя, это дурацкое: «Если… я не вернусь…»? Вот переживай теперь за него, нервничай… Но чего ему бояться? Еще некоторое время недоумевал Валька, но вскоре тревоги покинули его, перед глазами замельтешили веселые солнечные зайчики с симпатичными мордашками, похожими на личико Леночки Павловой…

В себя Вальку привел жуткий грохот. Глаза его тут же открылись, но понимание природы этого звука в них появилось не сразу. Лишь когда шум повторился, Валька осознал, что исходит он от двери. И в тот же миг на него накатила ледяная волна страха…

Кто это может быть? У Бориса Аркадьевича же имеется собственный ключ… Это определенно не он. Тогда, кто? Неужели заказчики? Эти загадочные и, должно быть, серьезные, страшные люди… От них можно ждать всего. Неспроста же Борис Аркадьевич опасался их! Вдруг они, завладев клише, расправились с несчастным стариком, а теперь, чтобы совсем уж не оставлять никаких следов, решили убрать и его — юного ученика фальшивомонетчика Кранца?..