Яков Ершов - Подростки

Вот и новая Тамарина квартира. Сейчас я узнаю, верны ли мои предположения. Боря остановился. О чем-то переговаривается с ребятами. Не хочет ли послать их в разведку, чтоб узнать, дома или нет Тамара? Да, да. Один из мальчишек побежал в подъезд. Боря поставил на асфальт чемодан. И тут чужая рука легла на его плечо:

— Ага, попался!

Ой, как я не увидела этого раньше, как не предупредила! Перед Борей стоял Василий Степанович.

Вокруг них сразу же начала собираться толпа. Я подошла поближе, теперь уже не боясь быть узнанной.

— Где же ты этому научился, голубчик! — со слащавой вежливостью говорил Василий Степанович. — Стащил чужой чемодан и носишься с ним теперь по городу, не знаешь, куда пристроить.

Ой что творилось с Борей! Он покраснел, потом побледнел, попытался отмести обвинения, но понял, что его никто не поймет, и замолчал.

— Вот полюбуйтесь, товарищ милиционер, — повернулся между тем Василий Степанович к шедшему за ним старшине милиции, которого я сразу и не заметила. — Мой чемодан-то. Как не узнать, вещь приметная. А мы уж и в школе и дома у тебя, голубчик, были. Мать слезами заливается. Сестренка сычом из угла смотрит. Ну, семейка. Посмотрел я на них, вся надежда пропала. Думаю: удрал парень с моим чемоданом. А ты вон где гуляешь. А ну-ка дай сюда! — И он потянулся за чемоданом.

Боря инстинктивно отстранился. За ним полукольцом стояли мальчишки.

— Товарищ старшина! — взмолился Василий Степанович. — Это что же такое? Прошу власть употребить.

Старшина приблизился к Боре и взял из его руки чемодан.

— Ого! — не удержался он от восклицания. — Тяжеловат. — И жестко сказал, повернувшись к Боре: — Нехорошо получается.

Боря ошалело посмотрел на него и ничего не ответил.

— Пошли! — сказал старшина, трогая Борю за рукав куртки.

Мальчишки некоторое время шли за ними, потом отстали. Но я решила не оставлять товарища в беде. Будь, думаю, что будет, зато узнаю до конца, в чем его вина. А может, и помогу.

В милиции старшина спросил, здесь ли старший лейтенант Морозова Анастасия Ивановна. К нему вышла высокая, молодая женщина. Мягко сказала:

— А, старшина! Проходите.

Борю и Василия Степановича она пропустила в комнату, а меня остановила:

— Тебе чего, девочка?

Я попыталась объяснить свое появление:

— Он из нашей школы. Он ни в чем не виноват.

— Ну, посиди, — улыбнулась женщина. — Выясним.

Она усадила меня в коридоре на лавочку. Дверь в комнату осталась приоткрытой, и было слышно, о чем там говорят.

На вопрос, чей чемодан он нес и куда направлялся, Боря ответил:

— Мой. Домой шел.

— А где ты его взял?

— У Беловых.

— Так чей же он: твой или Беловых?

Анастасия Ивановна открыла чемодан.

— А откуда у тебя такие вещи? Может, все-таки не твой чемодан?

— Ну, не мой.

— А чей?

— Я же сказал: Беловых.

— Ты этого не говорил.

— Значит, забыл.

— Зачем же ты его взял?

Боря молчал.

— Зачем, спрашиваю, взял?

— Надо было, и взял, — потупясь, ответил он.

— Так же не делают: надо — взял.

— А как делают? — в голосе его слышалась обида. — Многое делают не так, как надо.

— Ты не преувеличивай. И не обобщай. Сейчас речь идет о тебе, о твоем поступке. И важно дать ему верное объяснение. От этого зависит многое. Может быть, и твоя судьба.

Анастасия Ивановна помедлила. И я представила, как она пристально вглядывается в стоявшего перед нею паренька, словно оценивая, что из себя он представляет, и решая, чем вызвать его на откровенный разговор. Вот она поймала на себе его сердитый, полный негодования взгляд и поняла, что ни слова правды от него сейчас не добьешься. Он переступил рубеж того мальчишеского упорства, когда, уверовав во что-то, парень будет стоять на своем, хоть грози ему всеми бедами мира, хоть умоляй. Трудный подросток. А я подумала: «Вот и Боря попал в трудные. Кто бы мог предугадать? Боря, который всегда возился с трудными, и не без успеха».

Анастасия Ивановна все еще пыталась добраться до истины:

— Вот ты сказал: чужой. Взял. Украл, что ли?

— Нет, зачем же так?

— Взял. С какой целью?

— Надо было — и взял, — снова повторил Боря.

В этом духе они проговорили еще с полчаса. Поняв, что у парня ничего не выяснишь, кроме этих общих, ничего не значащих, с готовностью произносимых признаний, Анастасия Ивановна решила отпустить его. Она протянула ему протокол.

— Распишись вот здесь, — попросила она.

— Вот здесь? — переспросил Боря и, взяв карандаш, вывел свою фамилию.