Бахыш Бабаев - Одиночество вдвоем

Бабирханов внезапно остановился, поймав себя на мысли, что целенаправленно идет в никуда. Волнение не покидало его, наоборот, крепло и переходило в раздражительность. Он был зол, — не на отца, а вообще на все. Что-то мучило его, не давало покоя.

Неопределенность — состояние гнетущее. Человек привыкает ко всему — и к неожиданной радости, и к непредвиденной трагедии. К неопределенности — не может.

Он нашарил в кармане монету и позвонил из первого попавшегося ему на пути телефона-автомата.

— Ну, как ты там? — нетерпеливо спросил он, услышав до боли родной голос.

Эсмира тяжело вздохнула.

— Чего ты от меня хочешь?

— Тебя.

— Возвращайся в семью.

На миг он, растерявшись, потерял дар речи.

— Что? Что ты сказала? Повтори, — глухо простонал он.

Казалось, она была непоколебима.

— Забудь меня. Приведи жену. И не звони больше.

— С ума сошла! Что с тобой?

— Приведи жену. Я прошу тебя. Очень прошу.

— Выходит, ты меня не любила? — жестко, повысив голос, спросил он.

Эсмира промолчала, потом шумно перевела дыхание.

— Тебе не надо знать об этом.

— Что с тобой сегодня? У тебя болит что-нибудь?

— Ничего у меня не болит.

По паузе Бабирханов понял — сама не своя.

— Не узнаю себя, — сердито начало она, — я на все вдруг стала болезненно реагировать. До трех-четырех не сплю. А утром встаю с тяжелой головой.

— Сегодня же передам через кого-нибудь снотворное.

Эсмира не ответила. Бабирханов ясно слышал ее дыхание.

— Говоришь — любишь? — как-то странно спросила она.

— Больше, чем всех близких, вместе взятых.

— Обещаю тебе сдержать свое слово, если ты меня послушаешься, — тише произнесла она.

Он напрягся.

— Я внимательно слушаю мою нежность.

— После гибели мужа у меня никого не было. И видишь сам, могу и понравиться. Однако, я никого не смогла полюбить.

— Почему ты говоришь мне об этом? — сухо спросил он.

Она проигнорировала вопрос и продолжала.

— Теперь ты. Весь этот истекший год мысль о тебе не давала мне покоя. Ты понравился мне сразу, в день вашего переезда.

— И у тебя порвалась авоська, — окрылился он.

— Не перебивай. Кстати, потому я и была груба тогда с тобой. Я все время мучилась. Я приблизительно знала время возвращения с работы. Выводила детей во двор именно к этому времени. Впервые после смерти мужа я стала обращать на себя внимание. Мне становилось обидно, когда ты проходил мимо и не здоровался. Несколько раз звонила. Слушала твой голос и вешала трубку. Начала поощрять дружбу наших детей. Наконец, позвонил ты сам…

Волна неприятного предчувствия окатила его.

— Дальше.

Сделав паузу, Эсмира продолжала:

— Клянусь своими чувствами к тебе, после мужа у меня никого не было.

— Верю. Дальше.

— Теперь ты… — за год я просто постарела. Регулярно подкрашиваю седину. Теперь ты… Обещай, что исполнишь мою просьбу.

— Обещаю, — пылко воскликнул он.

— Сегодня же приведи семью, а завтра, даю тебе слово, мы встретимся… Обещаю тебе. Встретимся в первый и последний раз.

Смысл сказанного дошел до него не сразу. Земля, казалось, ушла из-под ног. Нахлынувшая ярость не смогла воплотиться в словах. Едва успев «ах, вот оно что», он в бешенстве швырнул трубку.

Пациент, высокий моложавый мужчина средних лет, наконец встал и протянул руку.

— Спасибо вам, доктор. Даже не представляете, как я измучен этой болезнью.

— Я же вам говорил — все пройдет. Это — испытанный метод. Вначале я хотел вас отправить к хирургу, но затем передумал. Да, кстати. На первое время воздержитесь от соленого, острого, спиртного. Почаще бывайте на свежем воздухе.

Мужчина, пожав руку доктору, как-то смущенно проговорил:

— Даже не знаю, как мне вас отблагодарить. Еще раз спасибо.

— Будьте здоровы. — Бабирханов сел на место и занялся журналом регистрации.

Вся сияя, после пациента в кабинет впорхнула завотделением.

— Добрый день!

— Здравствуйте.

— Как вы себя чувствуете? — вопрос заведующей был явно с намеком.

Бабирханов удивился. С чего это она, подумал он.

— Я? Как обычно.

— Вы не пострадали от грабителей?

— А-а-а… Вот вы о чем. А я и забыл о них.

— Зато мы все помним. Так что они унесли? — полюбопытствовала она.

Поймав ее игривый тон, он решил ответить тем же.

— Даже не представляете. Самое дорогое.

Заведующая сделала испуганное лицо.

— Что вы говорите? И что именно?

— Надежность нашего коллектива.

Медсестра, все это время пришивавшая пуговицы на новенький халат, прыснула.