Бахыш Бабаев - Одиночество вдвоем

— Ну и шутник. — Заведующая облегченно вздохнула, давая понять, что ей небезразлична была эта история.

— Наш доктор так врезал одному… Еле поплелся. Такой сам отнимет, не то что отдаст.

В дверь заглянул больной.

— Я к вам, доктор.

— На сегодня уже все, — оторвавшись от журнала, произнес Бабирханов. — Завтра во второй половине дня — пожалуйста.

Медсестра, поймав взгляд заведующей, кивком указала на Бабирханова.

— Это тот, с перитонитом? — Она уже кончила шить и теперь пристально разглядывала свое изделие.

— Да, — не отрываясь от дела, неохотно ответил Бабирханов, — с того света вернулся.

— Помню, помню. А говорил, что у него грыжа.

Врач кончил писать, отложил ручку, с удовольствием потянулся.

— Так ему вдолбили. Грыжа. При грыже не бывает высокой температуры. Мой диагноз подтвердился — острый приступ. Аппендикс. Однако наш рабочий день уже кончился. — Он глянул на заведующую. — Если я вам не нужен, разрешите откланяться.

Завотделением важно и несколько торжественно улыбалась.

— Вы мне очень нужны. А вы, — она перевела взгляд на медсестру, — можете быть свободны.

— Тогда я пошла, — спохватилась медсестра. Наскоро собравшись, поспешила к выходу. — До завтра.

— Счастливо. — Бабирханов прикрыл за ней дверь и подсел к заведующей.

— Доктор, — начала она неуверенно, — у меня к вам просьба.

— Пожалуйста.

Она испытующе посмотрела ему в глаза. Чувствовалось, завотделением готовилась к этой беседе, волновалась.

— Не могли бы вы попросить вашего родича помочь мне в решении одного очень важного для меня вопроса?

— Какого родича? — удивился Бабирханов.

Завотделением несколько помедлила, затем выпалила одним духом.

— Ну, того, что работает в Совмине.

— А у меня там нет никаких родственников, — просто ответил он.

— Как же, — занервничала женщина, — не увиливайте, доктор. А тот, ваш однофамилец?

— Так это ж просто однофамилец.

Она приняла его ответ как шутку, настроилась на такую же волну и пригрозила пальцем.

— Э, нет, — протянула она, — не отказывайтесь. Я уверена, что это ваш родственник.

Бабирханов, чувствуя напряжение своей заведующей, неожиданно рассмеялся.

— Да нет же, честное слово, нет. Поверьте мне!

— Ну, как хотите. Не хотите, не помогайте. — Неприкрытая досада начала брать верх. — А я, между прочим, все время выгораживаю вас перед главврачом. Он настаивает на товарищеском суде.

— Ну и пусть, — безразлично ответил Бабирханов, — надеюсь, не расстреляют.

Заведующая поднялась.

— Такой пустяковый вопрос для него, — обиженно проговорила она, — один звонок — и все в порядке.

Бабирханов тоже встал.

— Я же сказал вам — никакой он не родственник.

Она сердито развела руками.

— Ах, оставьте, ради аллаха. Не принимайте меня за такую наивную. А жаль, — она многозначительно окинула его взглядом и демонстративно гордо вышла, хлопнув за собой дверью.

«Мне еще родственников высокопоставленных не хватает для полного счастья, — раздраженно подумал он, снимая халат, — дармоедов именитых». Он подошел к умывальнику, вымыл руки, затем, вернувшись к столу, удобнее устроился и подвинул к себе телефон.

Номер не отвечал. Бабирханов удивился. Куда она могла деться? Почти не выходит из дому.

Бабирханов заметно разволновался.

Он снова нетерпеливо набрал номер.

— Что ты так долго не подходила? — недовольно спросил он, когда Эсмира наконец подняла трубку.

— Я только что вошла в квартиру.

По учащенному дыханию нетрудно было догадаться в истинности сказанного.

— И где была? — хмуро спросил он.

— Ездила в городское бюро по обмену жилплощади.

— Зачем?

Несколько помедлив, Эсмира решилась.

— Так надо было. А ты принял мое условие?

Он начинал терять терпение.

— Зачем ты ездила в бюро?

— Там работает человек, которого я давно люблю, — с готовностью ответила она.

Бабирханов осекся и долго молчал.

— И ты с ним встречаешься? — дрогнувшим голосом спросил он.

Пощады не было.

— Думаю, тебе не следует знать об этом.

Стиснув зубы в бессильной злобе, он жестче повторил свой вопрос.

— Я тебя спрашиваю, встречаешься или нет?

Выждав небольшую паузу, Эсмира ответила:

— Не хотела тебя огорчать, но ты вынудил. Да. И уже давно.

В комнате все закружилось — стол, ширма, кушетка, раковина. Почва, став мягкой под ногами, превратилась в болото, скорее в пропасть, в которую начался стремительный спуск.