Бахыш Бабаев - Одиночество вдвоем

— На тебе лица нет, мой повелитель. — Она помогла ему разуться, лихорадочно суетясь, словно обхаживала ребенка. — Ты, верно, застудился или съел что-нибудь не то.

— Не знаю. Какая-то сухость во рту, ноги начинают снова мерзнуть.

— Пойду за пифией, — бросилась к выходу жена.

— Не надо, — остановил ее фараон. — Сейчас явится лекарь, и я поправлюсь.

— Что же мне делать? — задумалась Анхеспаамон, видя его мучения. Ноги замерзают? — Она тотчас подсела к его ногам и принялась усердно массировать.

— Не утруждай себя, милая. Лучше сядь так, чтобы я тебя видел.

Анхеспаамон повиновалась и, придвинув золоченый табурет, подсела к мужу, наблюдая и сострадая ему.

Небхепрура оглядел жену. Никогда раньше она не казалась ему такой прекрасной, какой выглядела сегодня. На жене было длинное белое платье из тонкого сирийского полотна, которое прелестно облегало ее красивую грациозную фигурку, схваченную в талии золотым поясом, инкрустированным камнями лазурита, бирюзы и другими самоцветами. Глубокий вырез на груди доносил головокружительный запах мирры и других благовоний, которые приманивали и звали. Лебяжью шею Анхеспаамон украшала золотая подвеска в виде ладьи со скарабеем и уреями, также привезенная из Сирии. Платье хорошо сидело на ней, и Тутанхамон знал, что этот его подарок особенно дорог жене.

В покои стремительно ворвались Маи и личный лекарь фараона. Оба были возбуждены хворью правителя и забыли даже поклониться в знак приветствия.

— Что беспокоит моего фараона? — участливо спросил лекарь, внимательно обследовав его.

Небхепрура мучительно улыбнулся и развел руками.

— Сильные боли в животе.

— Язык.

Фараон открыл рот.

— Желтый-желтый. И ноги, наверное, мерзнут?

— Да.

Лекарь приложился к сердцу.

— Здесь порядок, — заключил он и посмотрел на Маи. — Мне надо принести настойки из специальных трав.

— Иди, — разрешил Маи.

Небхепрура прикрыл веки и повернул голову к стене. Анхеспаамон, сидевшая до сих пор молча, не выдержала. Громко зарыдав, она выбежала из помещения.

Маи испуганно наклонился над фараоном.

— Небхепрура, милый, что с тобой? А? Ну, что с тобой?

Фараон сделал слабое движение. Маи теперь увидел красные пятна, выступившие на руках правителя.

— Позаботься о ней, если меня не станет. — Фараон снова повернулся к Маи.

— Что ты, правитель? О чем ты говоришь? Тебе еще жить и жить.

Небхепрура снова прикрыл веки.

— Зияешь, Маи, я был бы счастлив более, если бы родился обыкновенным простолюдином. И жил бы, наверное, дольше. Странно, но я чувствую, как зовут меня Эхнатон и Сменхкар. И боги зовут меня.

Маи испуганно дотронулся до оголенных пяток молодого фараона и содрогнулся. Они были очень холодны. Лицо Небхепруры белело на глазах. Маи понял, что теряет юного правителя.

— На помощь! Сюда! На помощь!!! — истошно завопил он, обезумев от страшной догадки и мечась по просторному помещению. — На помощь, — крикнул он и, в бессилии что-либо предпринять, горько заплакал.

На крики сбежались все придворные и, увидев умирающего фараона, враз заголосили. Женщины рвали на себе волосы, до крови царапали лицо. Расталкивая всех, к мужу пробралась Анхеспаамон. Она на секунду остановилась перед ним. Увидев жену, Тутанхамон приподнял голову и попытался что-то сказать. Однако речь не получилась, и он только простер к ней руки. Анхеспаамон судорожно вцепилась в них. Несколько секунд муж и жена смотрели друг другу в глаза. Увидев лицо страдающей жены, Тутанхамон успокоился. Какое счастье иметь такую красивую и любящую жену. Мягкая улыбка в последний раз заиграла на его губах и, сделав попытку встать, он вдруг неожиданно откинулся назад.

Небхепруры, одного из самых молодых фараонов Египта, не стало.

Анхеспаамон страшно закричала и бросилась на труп мужа. Мужчины и женщины, находившиеся здесь, заголосили громче. Душераздирающие крики и плач сопровождались проклятиями богам, принявшим преждевременно Небхепруру в свое лоно.

В царские покои проворно проник лекарь с маленьким глиняным сосудом с настойкой из специальных трав. Только пробравшись к фараону, он понял, что больше не нужен ему. С сожалением оглядев скончавшегося, он так же тихо и незаметно исчез.

Откуда-то, запыхавшись, появился Эйе в сопровождении только что прибывшего Упнефера. Остановился перед ложем и долго глядел на прекрасные, благородные черты лица умершего фараона. Слезы жалости к этой молодой, загубленной им жизни непроизвольно выступили на его глазах. Воздав последние почести умершему фараону, верховный жрец покинул это страшное место. На смену сентиментальному Эйе вышел расчетливый верховный жрец.