Герберт Уэллс - История мировой цивилизации

Вблизи Европы находился Африканский континент, полный еще плохо исследованных возможностей. В 1850 г. он был еще окутан глубокой тайной; известны были только Египет и прибрежная полоса. У нас нет места для рассказа об изумительных похождениях исследователей и искателей приключений, которые впервые несколько рассеяли окутывавший Африку мрак, и о политических агентах, администраторах, торговцах, поселенцах и ученых, которые двинулись по их следам. Были открыты удивительные породы людей, как пигмеи, странные животные, как окапи, чудесные плоды, цветы и насекомые, ужасные болезни, поразительные картины природы, леса и горы, огромные внутренние озера, гигантские реки и водопады – целый новый мир. Были найдены даже остатки (в Зимбабве) каких-то неведомых, исчезнувших цивилизаций – сооружения какого – то древнего народа. В этот новый мир пришли европейцы – и нашли уже винтовку в руках арабов, торговцев невольниками, и жизнь негров в полном расстройстве.

Около 1900 г., через полвека, вся Африка была исследована, нанесена на карту, оценена и разделена между европейскими державами. В этой суматохе мало внимания обращалось на благополучие туземцев. Арабы, торговцы рабами, были, правда, скорее обузданы, чем изгнаны. Жадная погоня за каучуком, сырым продуктом, который принуждали собирать туземцев бельгийского Конго, и постоянные столкновения неопытных европейских администраторов с туземным населением – все это приводило к ужасным жестокостям. Ни у одной европейской державы в этом отношении совесть не чиста.

Мы не можем рассказывать здесь со всеми подробностями о том, как Великобритания завладела в 1883 г. Египтом и оставалась там, несмотря на тот факт, что Египет составлял часть Турецкой Империи, ни о том, как вся эта кутерьма едва не повела к войне между Францией и Великобританией в 1898 г., когда некий полковник Маршан, пройдя Центральную Африку с западного побережья до восточного, попытался захватить Верхний Нил у Фашоды.

Не можем мы рассказывать и про то, как британское правительство сперва позволило бурам или голландским поселенцам на Оранжевой реке и в Трансваале учредить независимые республики во внутренних областях Южной Африки, а потом раскаялось в своем поступке и присоединило к Британии в 1877 г. Трансваальскую Республику; как трансваальские буры боролись за свободу и завоевали ее, наконец, после битвы при Маюба-Хилле в 1881 г. Маджуба-Хилл должен был врезаться в память английского народа, благодаря настойчивой кампании в прессе. Война с обеими республиками вспыхнула вновь в 1899 г. Она продолжалась три года, обошлась британскому народу невероятно дорого и окончилась, наконец, покорением обеих республик.

Период их подчинения оказался очень коротким. В 1907 г. после падения империалистического правительства, которое их завоевало, южно-африканский вопрос взяли в свои руки либералы. Эти бывшие республики стали свободными и вместе с Капской колонией и Наталем добровольно вступили в федерацию всех южно-африканских государств, составлявшую единую самоуправляющуюся республику под покровительством британской короны.

За четверть столетия разделение Африки было закончено. Неприкосновенными остались три сравнительно небольших государства: Либерия, заселенная освобожденными рабами-неграми, – на западном побережье, Марокко, под главенством мусульманского султана; и Абиссиния, дикая страна, в которой господствует древняя и своеобразная форма христианства и которая успешно защитила свою независимость от Италии в битве при Адуе в 1896 г.

Трудно поверить, чтобы сколько-нибудь значительное количество людей смотрело на это безрассудное перекрашивание карты Африки в европейские цвета, как на серьезное явление в мировой политике. Но долг историка установить, что это было на самом деле так. Однако, в XIX в. европейцы не имели еще глубоких исторических перспектив и еще не усвоили надлежащего критического подхода к вещам. Те чисто случайные преимущества перед остальным старым светом, которые революция в механике на западе доставила европейцам, считались людьми совершенно безграмотными в таких областях истории, как великие монгольские завоевания, доказательством прочности и длительности руководящей роли Европы в судьбах всего человечества. Эти люди не имели никакого понятия о преемственности науки и о благах, которые она может принести. Они не представляли себе, что китайцы и индусы могут заниматься научными исследованиями так же успешно, как француз или англичанин. Они верили, что западу свойственна некоторая врожденная интеллектуальная активность, востоку же – врожденная косность и консерватизм, что навсегда должно обеспечить европейцам мировое владычество.