Агния Кузнецова - Много на земле дорог

Однажды вечером они сидели в комнате на диване, не зажигая огня. Окно было открыто, и уличные фонари освещали блестящие спинки дивана и кресел.

— Отец твой, видимо, любит уют, — кивнул головой Йожеф на мебель.

— Возможно! — уклончиво ответила Вира, вспоминая свою беготню по магазинам и Олесю, которая за особую плату «устроила» ей некоторые покупки.

Йожеф взял Виру за руки, привлек к себе и, любуясь ею и осторожно отодвигая со лба ее волосы, сказал:

— Вира, давай поговорим по-настоящему обо всем!

— Давай поговорим! — улыбаясь, сказала Вира, прижимаясь головой к его груди.

Вдруг раздался звонок. Это пришли Варенька с Сашей.

Вира так испугалась, что не успела зажечь света.

Варенька поздоровалась с Йожефом, насмешливо улыбнулась и стала расспрашивать Виру о том, как чувствует себя Федор Павлович. Вира отвечала торопливо и попыталась прекратить этот разговор, но Варенька упорно желала говорить только о Берегове.

Затем Варенька направилась в кабинет взять какую-то книгу Федора Павловича, и Вира пошла за ней.

Сашенька в синей рубашке и в коричневых штанишках на лямочках, с розовыми, как яблоки, щеками, был очень мил. Йожеф с удовольствием начал с ним разговаривать. Он принял Вареньку за старшую сестру Виры и спросил мальчика:

— Ты часто ходишь к тете Вире?

— Нет, не часто. Редко. — Потом плутовато улыбнулся и сказал: — А тетя Вира моя бабушка. — И, помолчав, добавил: — Смешно, правда? Такая молодая — и бабушка.

Видимо, фразу эту он слышал от взрослых.

— Почему же бабушка? — засмеялся Йожеф. — Она сестра твоей мамы, значит, твоя тетя.

— Нет, — покачал головой Сашенька, — она жена моего дедушки. Она бабушка. — И Сашенька весело рассмеялся. — Все смеются, как узнают про это.

Йожеф побледнел. В словах мальчика он почувствовал правду. Вдруг многое непонятное стало ему ясным: он понял и насмешливую улыбку Вареньки, и сердитые взгляды Тони, и все поведение Виры.

Сашенька о чем-то спрашивал Йожефа, но тот уже не слышал его. Он с ужасом думал о Вириной лжи, в нем поднималось чувство возмущения, отчаяния, ненависти к ней.

Он не мог оставаться здесь, видеть ее. Он встал и решительно направился к выходу.

В дверях его остановила Вира.

— Прощайте! — сказал Йожеф. — Прощайте, бабушка Вира… — и захлопнул за собой дверь.

Не понимая, что произошло, Вира стояла не двигаясь и смотрела на дверь. «Неужели Варенька рассказала?» — подумала она, но сейчас же вспомнила, что Варенька ни на минуту не оставалась с Йожефом. В этот момент подбежал Сашенька.

— Бабушка Вира! — с веселым смехом закричал он.

Вира мгновенно поняла, кто виновник ее несчастья. Она резко отстранила мальчика и пошла в комнату.

Варенька все слышала.

— Выдал? — спросила она, останавливаясь возле Виры. — Устами младенца глаголет истина. Так, кажется, говорят.

Вира с ненавистью посмотрела на Вареньку. Она думала увидеть в ее глазах ту же насмешку, с какой она глядела на Йожефа. Но ни зла, ни насмешки в лице Вареньки не было.

Снова целыми днями Вира бродила около сельскохозяйственной академии, пытаясь встретить Йожефа.

И она его встретила.

Он хотел пройти мимо, но Вира загородила ему дорогу и, умоляюще соединив на груди руки, сказала:

— Ёжик, сначала выслушай меня, потом осуждай. Ведь если бы я не любила тебя, я бы не стала добиваться этой встречи…

Он не хотел ее слушать, но не слушать не мог. Она взяла его под руку и решительно повела в переулок, где было не так людно.

Долго и молча они шли мимо высокого забора, огораживающего строительную площадку, мимо распахнутых широких ворот. Оттуда доносились шум, скрип, стук.

— Да, профессор Берегов мой муж, — размазывая слезы по лицу пальцами в белых капроновых перчатках, говорила Вира. — Замуж я вышла не по любви…

— Мне совершенно ясно, что при такой разнице лет замуж выходят только по расчету, — жестко ответил Йожеф. — Но мне-то что до этого?

— Йожеф! Все это прошлое, — заговорила Вира. — Теперь я люблю тебя и рву со своим прошлым. Я стала совсем другой. Поверь мне. Ни школа, ни родители не могли перевоспитать меня, любовь переделала… Я совсем, совсем теперь другая… — Вира закрыла лицо руками и горько заплакала.

В воротах стояли девушки в запыленных комбинезонах.

Йожеф пытался загородить плачущую Виру от посторонних взглядов. Он хотел верить ей, в душе его начала просыпаться надежда.