Агния Кузнецова - Много на земле дорог

Намжил попытался проскочить у нее под рукой, но старуха оттолкнула его и сердито повторила:

— Больна Елизавета Петровна, понимаешь?

Елизавета Петровна услышала этот разговор и крикнула свекрови:

— Мама, пустите ребят!

Недовольно пожав плечами, старуха посторонилась; ребята бросились в комнату.

Елизавета Петровна лежала в постели. Она показалась мальчишкам какой-то другой, не такой, как в классе. На ней была домашняя полосатая кофточка, и коса, как у девочки, свисала с подушки. Ее полная белая рука лежала на открытой книге.

Елизавета Петровна приветливо улыбнулась ребятам, велела взять стулья и сесть поближе к ней.

— Ну, что нового в школе? — спросила она.

— У Кости большие неприятности! Его, наверно, с работы снимут! — в один голос воскликнули мальчишки.

— Костю? — изумленно спросила Елизавета Петровна и приподнялась на локте.

— Из-за меня, — грустно сказал Женька и с трудом удержался от слез.

— У него деньги и ботинки украли, — Намжил показал пальцем на Женьку, — а Костя виноватым оказался.

Елизавета Петровна задумалась. Молчали и мальчишки.

— Не волнуйтесь, ребята, — промолвила она наконец. — Я поговорю с Ильей Ильичом… Такого вожатого найти нелегко.

— Невозможно, Елизавета Петровна, найти такого! — убежденно сказал Намжил, и Женька с готовностью поддакнул.

От Елизаветы Петровны мальчишки ушли успокоенные.

К их удивлению, Ганьки возле дома не оказалось.

— Смылся! И не поинтересовался даже нашим разговором! — рассердился Женька.

— Форточки у него захлопнулись, — покрутил Намжил пальцами около висков.

Оба решили, что Ганька неизвестно почему переменился в худшую сторону.

После ухода ребят Елизавета Петровна долго не принималась за книгу. Глаза ее были закрыты, но по движению бровей, по сосредоточенной складке между ними можно было угадать, что она не спит.

Ее размышления прервал жизнерадостный голос мужа.

— Ну что, дружочек, поправляемся? — спросил Владимир Николаевич.

Она открыла глаза, улыбнулась, протянула руку:

— Совсем хорошо. Зря валяюсь. Завтра все равно в школу удеру.

— Я тебе удеру! — целуя ее руку, шутливо пригрозил Владимир Николаевич и, подойдя к зеркалу, причесал черные волосы с заметными залысинами на висках. Он снял пиджак, оглядел себя со всех сторон, попытался застегнуть ворот на шее.

— Опять поправился! — пошутила Елизавета Петровна.

— Что ты, Лизочка, исхудал на работе! — И, засмеявшись, он снова поглядел на себя в зеркало.

На широком, довольно правильном его лице мелькнула удовлетворенная улыбка.

Он сел на край постели.

— У меня были ребята, — сказала Елизавета Петровна, — прибежали взволнованные. Рассказывают, что Костю могут снять с работы за ту историю… помнишь, я рассказывала?

— Ну и правильно. Общественность ввел в заблуждение. Славу себе хотел заработать.

— Нет, неправильно, — приподнимаясь на локте, горячо заговорила Елизавета Петровна. — Костя сделал все это из самых лучших побуждений. Поступил, может быть, не очень обдуманно, но бескорыстно. Как ты этого не понимаешь? И, главное, как этого не понимает Илья Ильич, такой умный и справедливый!

— А он, Лизунчик, вероятно, не догадывается о высоких идейных побуждениях этого юнца, — с усмешкой в голосе сказал Владимир Николаевич.

— Но Костя же объяснил ему?

— Не знаю. А виноват во всем этом, вероятно, я. В городе я встретился с одним товарищем из той газеты… и не удержался — сказал, что в статье их корреспондента много ложного. В школе была кража. Это меняет положение.

— Сказал и не объяснил, как это случилось?! — изумленно переспросила Елизавета Петровна. — Я не понимаю тебя, Володя…

— Признаюсь, Лизочек, у меня не было желания оправдывать этого влюбленного в тебя сосунка.

— Значит, ты это сделал из ревности?! — возмутилась Елизавета Петровна и торопливо спустила с постели босые ноги. Вскочив, она стала одеваться. — Пойду к Илье Ильичу, объясню все…

— Никуда ты, больная, не пойдешь! — Владимир Николаевич поднял ее на руки, уложил в постель.

Елизавета Петровна решила схитрить: она сделала вид, что успокоилась, но, когда муж пообедал и отправился на работу, оделась и потихоньку от свекрови ушла в школу.

Войдя в кабинет директора Елизавета Петровна почувствовала такую слабость, что сразу же опустилась на диван и закрыла глаза рукой.

Илья Ильич подошел к ней, положил на плечо руку, заботливо спросил: