Рохинтон Мистри - Хрупкое равновесие

— Все люди разные. Кроме того, Наваз давно живет в городе и мог измениться. Многое зависит от того, где ты живешь, — хорошо это или плохо.

— Наверно, так и есть. Но дядя Ашраф от стыда бы сгорел, услышь он его слова. Жаль, что негде больше остановиться.

— Терпение, Ом. Это наш первый день. Мы скоро что-нибудь найдем.

Но за четыре недели поисков они только три дня проработали в месте под названием «Современная одежда». Владелец, мужчина по имени Дживан, нанял их, чтобы выполнить заказ в срок. Работа была несложная: дхоти [57] Дхоти — набедренная повязка, пояс, который носят мужчины в Индии. и рубашки — по сто штук каждого изделия.

— Это кому столько надо? — в изумлении спросил Ишвар.

Дживан провел несколько раз пальцем по сжатым губам, словно настраивал струны музыкального инструмента. Он всегда так делал, когда собирался произнести нечто, по его мнению, значительное.

— Только никому не говорите — эта одежда для подкупа. Ее заказал один человек, он участвует в дополнительных выборах, — сказал Дживан. — Кандидат хочет одарить важных людей из своего избирательного округа.

В «Современной одежде» было место только для одного портного, но Дживан воспользовался подпорками и переоборудовал мастерскую на троих. На высоте четырех футов от земли он положил доски, укрепив на стенах держателями, и получился временный второй этаж. Снизу доски удерживались бамбуковыми опорами. Дживан арендовал две швейные машины, водрузил их наверх и усадил там Ишвара и Ома.

С большой осторожностью сели они на табуретки.

— Не бойтесь, — сказал Дживан, настраивая губы. — С вами ничего не случится. Я не раз уже такое проделывал. Вот взгляните — я сижу точно под вами, и если вы рухнете, то и мне не сдобровать.

Сооружение было шаткое и отчаянно тряслось, когда работали педали. От уличного движения Ишвара и Ома подбрасывало на табуретках. Если где-то в здании хлопала дверь, ножницы громко отзывались. Но портные скоро смирились с неустойчивостью своего существования.

Проработав три дня по двадцать часов в сутки, они уже отвыкли от твердой земли — отсутствие вибрации казалось странным. Поблагодарив Дживана, они помогли ему разобрать второй этаж и еле дотащились назад — до своего места под навесом.

— Теперь отдыхать, — сказал Омпракаш. — Хочу спать целый день.

За то время, что они приходили в себя, Наваз несколько раз выходил к ним, всем своим видом выказывая неодобрение. Стоя у черного хода, он с видимым отвращением тихо говорил Мириам о ленивых и никчемных людях.

— Правду сказать, работа дается тем, кто действительно хочет работать, — изрек он. — А эти двое — бездельники.

Ишвар и Омпракаш настолько устали, что даже не могли возмущаться, не говоря уже о том, чтобы испытывать более сильные эмоции. День был им нужен для восстановления сил, а потом все пойдет как обычно: утром — в путь, и поиски работы до вечера.

— Кто знает, сколько нам придется терпеть этих двоих, — доносились жалобы из кухонного окна. Наваз даже не удосужился понизить голос. — Говорил я тебе — откажи Ашрафу. Но разве ты послушаешь?

— Они нам не мешают, — тихо проговорила жена. — Всего лишь…

— Поосторожней! Больно! Порежешь мне палец!

Ишвар и Омпракаш удивленно переглянулись, а Наваз продолжал жаловаться:

— Если б я захотел, чтоб у меня под навесом жили люди, я сдавал бы это место за хорошие деньги. Ты хоть знаешь, что долго держать чужих людей здесь опасно? Стоит им подать исковое заявление с просьбой оставить за ними этот участок, и нам придется объясняться в суде. Ну что ты творишь, чертовка, сказал же — будь осторожней! Этим лезвием ты сделаешь меня инвалидом!

Испуганные портные привстали.

— Пойду посмотрю, что там происходит, — прошептал Омпракаш.

На цыпочках он подошел к кухонному окну и заглянул внутрь. Наваз сидел на стуле, поставив ногу на скамеечку. Мириам, стоя перед ним на коленях, удаляла безопасной бритвой огрубевшую кожу и мозоли со стопы.

Пригнувшись, Омпракаш отошел от окна и рассказал об увиденном дяде. Они чуть не надорвали животы от хохота.

— Интересно, как у этого идиота образуются на ногах мозоли, если он все время сидит за швейной машиной? — задался вопросом Омпракаш.

— Может, он много ходит во сне, — сказал Ишвар.

Однажды утром, примерно через четыре месяца после приезда дяди и племянника, когда они в очередной раз спросили у Наваза совета, он стал их сердито отчитывать,

— Каждый день, когда я работаю, вы пристаете ко мне с вопросами. Это большой город. Разве я могу знать здесь всех портных? Ищите сами. А если никого не найдете, займитесь чем-нибудь другим. Работайте кули на вокзале. Для чего вам даны головы? Разносите пшеницу и рис покупателям из оптовых магазинов. Делайте хоть что-нибудь.