Рохинтон Мистри - Хрупкое равновесие

— Давайте сядем и спокойно подумаем, — предложил хозяин скобяной лавки, обняв Ашрафа за плечи. — Ситуация плохая, не спорю, но бежать сейчас — просто безумие.

Остальные согласно закивали. Угольщик положил руку на колено Ашрафа.

— Поезда ежедневно пересекают новую границу, но доставляют не людей, а трупы. Вчера с севера приехал мой агент, он видел это собственными глазами. Поезда останавливают в пути, и всех безжалостно убивают. По обе стороны границы.

— И что же мне тогда делать?

В голосе Ашрафа звучало такое отчаяние, что хозяин скобяной лавки снова положил руку ему на плечо.

— Оставайся здесь. Ты среди друзей. Мы не дадим в обиду твою семью. У нас по соседству все спокойно. Мы всегда дружно жили.

— Но что будет, если придут погромщики?

— Ты единственный мусульманин из всех торговцев на нашей улице. Так неужели мы не сумеем защитить один магазин? — Соседи обнимали Ашрафа, хлопали по спине, говорили, что ему нечего бояться. — А если вдруг почувствуешь тревогу — днем или ночью, приходи к нам вместе с женой и детьми.

После ухода соседей Нараяну пришла в голову идея.

— На доме висит вывеска «Ателье «Музаффар». Можно ее заменить.

— Зачем? — не понял Ашраф.

Нараян колебался, не зная, как сказать.

— Ну, на новое…

Ашраф догадался.

— А, на новое имя. Индийское. Хорошая мысль.

— Давайте займемся этим прямо сейчас, — сказал Ишвар. — Я привезу новую доску со склада вашего дяди. Можно я возьму мотоцикл?

— Конечно. Но будь осторожен, не заезжай на мусульманские улицы.

Через час Ишвар вернулся с пустыми руками: ему не удалось добраться до склада.

— Много домов и магазинов в огне. Я ехал медленно, очень медленно. Потом увидел людей с топорами. Они при мне зарубили мужчину. Я испугался и повернул назад.

Ашраф тяжело опустился на стул.

— Ты поступил правильно. Но что нам теперь делать? — Страх лишил его способности думать.

— А почему нам нужна новая доска? — спросил Нараян. — Можно просто перевернуть старую. Нам только краска потребуется.

Он опять отправился в скобяную лавку, и хозяин дал ему открытую банку с синей краской.

— Отлично придумано, — похвалил сосед. — А какое имя напишете?

— Думаю, «Портной Кришна», — сказал Нараян первое, что пришло в голову.

— Синий будет хорошо. — Внимание соседа привлекли клубы дыма и огня на горизонте. — Кажется, горит дровяной склад. Только не говори пока Ашрафу.

К ночи они закончили рисовать буквы и повесили вывеску на прежнее место. — На старом дереве свежая краска особенно заметна, — сказал Ашраф.

— Завтра, когда краска высохнет, я потру ее пеплом, — пообещал Ишвар.

— Если только к тому времени мы сами не обратимся в пепел, — мрачно пошутил Ашраф. Хрупкое ощущение безопасности, принесенное соседями, понемногу таяло.

Ночью каждый шорох вызывал у него страх и казался угрозой, пока Ашраф не связал их с привычными, знакомыми с детства звуками. Всю жизнь он спал под эти звуки и теперь заново их узнавал. Скрип чарпая [47] Чарпай — кровать из плетеных веревок. на заднем дворе, на котором спал угольщик, любитель свежего воздуха; он тряс кровать каждый вечер, чтобы избавиться от клопов. Грохот двери бакалейщика, когда ее запирают на ночь. Эту дверь постоянно заедало — закрыть ее могла только сильная рука. Звяканье ведра — Ашраф так и не узнал, чье оно и что им черпают в столь поздний час.

Вскоре после полуночи он проснулся как от толчка, спустился в мастерскую и снял со стены над рабочим столом три рамки с цитатами из Корана. Ишвар и Нараян зашевелились, разбуженные возней в темноте, и включили свет.

— Все хорошо, спите, — сказал Ашраф. — Я вдруг подумал об этих рамках. — На месте снятых рамок на обоях остались темные пятна. Ашраф тщетно пытался мокрой тряпкой стереть их.

— У нас есть кое-что взамен, — сказал Нараян. Он вытащил из-под рабочего стола чемодан и извлек оттуда три рисунка, приклеенные на картон, с маленькими веревочными петлями на задней стороне: «Рама и Сита, Кришна, Лакшми».

— Отлично, — оценил идею Ашраф. — А завтра сожжем все мусульманские журналы и газеты.

В восемь тридцать утра Ашраф, как обычно, открыл ателье, снял замок с раздвижной металлической сетки, но не зафиксировал ее створки. Деревянная дверь в мастерскую осталась приоткрытой. Улица и сегодня пустовала.

Часов в десять сын угольщика крикнул через сетку: «Отец спрашивает, не надо ли вам чего-нибудь на рынке, если тот, конечно, работает. А вам лучше не ходить, говорит он».