Рохинтон Мистри - Хрупкое равновесие

Нараян собирался обосноваться в деревне и шить одежду местным. Ишвар предпочел бы жить в городе — в этом или в другом, работать помощником в ателье по пошиву одежды.

— В деревне много не заработаешь, — говорил он. — Там одни бедняки. А в городе можно развернуться.

Между тем отдельные мятежи, вспыхивающие время от времени из-за слухов о независимости, широко распространились по стране, когда Раздел стал реальностью.

— Может, не стоит пока сниматься с места, — сказал Ашраф под выразительным взглядом Мумтаз. — Дьявол еще не делает свою черную работу в нашем городе. Вы живете здесь много лет, знаете всех соседей. А в деревне, даже если в ней спокойно, трудно начинать новый бизнес.

Ишвар и Нараян передали с кем-то весточку родителям, что они поживут у дяди Ашрафа, пока не стихнут беспорядки. Рупа была в отчаянии: после долгих лет разлуки воссоединение семьи вновь откладывалось. Когда же боги сжалятся над ней, и муки ее прекратятся?

Дукхи тоже был расстроен, но счел такое решение правильным. Странные и волнующие события происходили в их местах. Объявились какие-то люди из индуистской организации в белых рубашках и штанах цвета хаки, натренированные ходить маршем, как солдаты. Они рассказывали, как во многих местах мусульмане нападали на индусов.

«Нам надо готовиться к защите, — говорили они, — а также к мести. Если прольется кровь наших индуистских братьев, мы затопим эту страну кровью мусульман».

В деревне Дукхи мусульман было слишком мало, и они не могли представлять угрозу, но землевладельцы воспользовались случаем, чтобы пробудить в людях враждебные чувства к ним.

«Лучше покончим с мусульманской угрозой раньше, чем сгорим заживо в наших домах. В течение веков они вторгались в наши земли, разрушали наши храмы, захватывали наши богатства», — говорили они.

Мужчины в белых рубашках еще несколько дней вели упорную пропаганду, но так ничего и не добились. Представителей низших каст не тронула их риторика. Они всегда жили в мире с соседями-мусульманами. К тому же им было не до митингов: они еле сводили концы с концами.

Итак, попытка выселить из деревни мусульман с треском провалилась. В конце концов, проклиная жителей за то, что они заодно с предателями, главный из которых Мохандас Карамчанд Ганди, люди из индуистской организации двинулись дальше. Густонаселенные города с магазинами и развитой коммерцией давали им больше шансов на успех; там легче соблюсти анонимность, а слухи и прямой обман находят благодатную почву.

По вечерам Дукхи с друзьями обсуждали эти события у реки. Их сбивали с толку противоречивые сведения о том, что происходит в дальних городах и деревнях.

— Заминдары всегда обращались с нами как со скотом.

— Даже хуже.

— А что, если все правда? Что, если мусульманская орда сметет нашу деревню, как говорили те, что в хаки?

— Мусульмане никогда нас не беспокоили. Так почему начнут теперь? Зачем ссориться с ними из-за каких-то баек?

— Да уж. Неожиданно мы все стали братьями-индусами.

— Мусульмане были нам больше братьями, чем проклятые брахманы и тхакуры.

Но слухи множились: кого-то пырнули ножом на городском базаре, на автобусной станции зарезали садху, небольшой поселок сровняли с землей. В округе нагнетались страсти. Слухи казались правдоподобными, ведь о похожих случаях писали в газетах — поджоги и беспорядки в городах не были редкостью, так же как драки и убийства, зачинщиками которых были обе стороны. А через новую границу в ту и другую сторону шли потоки переселенцев.

Первые убийства произошли в беднейшем районе и быстро охватили весь город — уже на следующий день базар был пустым. Не продавались ни фрукты, ни овощи, молочники тоже носу не показывали, а единственную пекарню, где хозяин был мусульманин, сожгли дотла.

— Хлеб стал дороже золота, — сказал Ашраф. — Какое безумие! Люди жили веками рядом, вместе смеялись и плакали. А теперь убивают друг друга. — В этот день он не работал и часами смотрел из дверей на пустынную улицу, как будто ждал чего-то ужасного.

— Дядя Ашраф, обед готов, — позвал его Нараян по знаку Мумтаз. Муж ничего не ел весь день. Она надеялась, что хоть сейчас он присоединится к ним.

— Я хочу кое-что сказать тебе, Мумтаз. И вам тоже, — повернулся он к Ишвару и Нараяну.

— Пойдем, обед не ждет, позже поговорим, — сказала жена. — Сегодня у нас только дхал [44] Дхал — суп из чечевицы. и чапати, но поесть тебе надо.