Рохинтон Мистри - Хрупкое равновесие

— Манек, становится прохладно. Принести пуловер?

Вмешательство извне сбивает воспоминания — они рушатся, как карточный домик.

— Я скоро приду, — отзывается он, раздраженный тем, что ему помешали, будто в противном случае он мог удержать, восстановить, вернуть те прежние времена. Ящерица все еще сидела, прижавшись к камню, теперь она совсем слилась с ним. Манек принял решение уйти в дом, когда ее станет совсем не видно. Ему была неприятно это пресмыкающееся, его цвет, форма головки. Как противно двигается ее острый язык! Как безжалостна она к мухам. Так время жестоко крадет человеческие усилия и радость! Время — величайший гроссмейстер, которого невозможно переиграть. Из его раздувшегося чрева пути назад нет. Манеку захотелось убить противную ящерицу.

Он взял стоявшую на крыльце трость, размахнулся и ударил по камню. Трость издала глухой звук. Манек отступил назад, разглядывая пол под ногами, чтобы добить ящерицу, если нужно. Но под ногами ничего не было. На стене тоже пусто. Выходит, он просто рассекал воздух.

Теперь он почувствовал облегчение, что не убил ящерицу. Интересно, когда она успела улизнуть, обманув его и оставив на камне свою призрачную тень? Он присмотрелся к камню вблизи. Потом провел по поверхности пальцами, ища неприметное отверстие. Что-то должно быть — выбоина, трещина или ямка — то, что трудно рассмотреть.

Но очертания ящерицы понемногу улетучивались из его памяти. Как Манек ни старался, он не мог вспомнить прежнюю картину. Вслед за живой ящерицей ушла и память о ней.

На следующее утро после кремации Манек с матерью, взяв деревянный ящичек, отправились в горы, чтобы развеять прах отца там, где он любил бродить. Отец хотел, чтобы прах разбросали на большом пространстве, насколько можно больше охватив любимые им места. « Если нужно, возьми в помощь служанку, — шутил он. — Не высыпай меня на одном месте».

— Думаю, отец хотел, чтобы я хоть раз совершила с ним долгую прогулку, — сказала миссис Кохлах, утирая тыльной стороной руки слезы. Пальцы она оставила сухими — для праха.

Манек пожалел, что редко сопровождал отца в его походах. Как было бы хорошо, если б он сохранил детский восторг и пыл в поздние годы, когда отец особенно в нем нуждался. А он, напротив, приходил в замешательство, видя энтузиазм отца, его растущую любовь к ручейкам, птицам и цветам, юношу смущали разговоры горожан о странностях мистера Кохлаха, гладящего камни и деревья.

Утро было тихим. Ни ветерка, который помог бы развеять прах. Манек и мать ходили большими кругами, поочередно запуская пальцы в коробку и разбрасывая серый пепел.

После того, как они рассыпали половину праха, Абан Кохлах вдруг испытала чувство вины, решив, что они делают это не так тщательно, как хотел муж. Она отважилась подняться на опасную высоту, бросила пригоршню праха в прерывисто ниспадающий водопад и в почти недоступные горные цветы, кое-что высыпала у дерева, растущего над пропастью.

— Тут было любимое место отца, — сказала мать. — Он часто рассказывал мне про это дерево, его удивляло, как оно смогло тут вырасти.

— Будь осторожна, мама, — волновался Манек. — Скажи мне, где еще ты хочешь рассыпать прах, не ходи по краю.

Но женщине казалось, что нужно все сделать самой, и она продолжала все выше взбираться по крутым тропам. И то, чего боялся Манек, случилось. Она неудачно поставила ногу и заскользила вниз.

Манек подбежал к месту, где мать сидела, потирая колено.

— Ох! — сказала она, поднимаясь и пытаясь идти.

— Не вставай, мама, — сказал он. — Подожди меня здесь. Я пойду за помощью.

— Все в порядке. Я могу ходить. — Мать сделала два шага и вновь опустилась на землю.

Манек аккуратно засунул коробку с прахом за камень и выбежал на основную тропу, откуда стал звать на помощь. Не прошло и тридцати минут, как собралась группа друзей и соседей во главе с внушительной миссис Гревал.

После смерти бригадира Гревала его жена взяла на себя роль лидера. Где бы ни оказывалась миссис Гревал, она автоматически начинала руководить процессом. Большинство ее подруг охотно с этим мирились, ведь тогда на них приходилось меньше работы — будь то организация праздничного обеда или пикника.

Прикинув на глаз состояние миссис Кохлах, миссис Гревал послала за двумя носильщиками, которые в настоящее время работали официантами в пятизвездочной гостинице. Прежде эти двое носили в кресле с длинными ручками по горным дорогам и тропам престарелых туристов или инвалидов, приехавших полюбоваться прекрасными видами. Но с постройкой новой широкой дороги, по которой стал ездить автобус с туристами, носильщики остались не у дел.