Вадим Прокофьев - Наш Артем

— Чем живут? По-моему, пивом.

В правоте этих слов Артем убедился уже через несколько дней, когда с помощью председателя русской колонии устроился на строительство железной дороги километрах в шестидесяти от Брисбена. Взрослый австралиец выпивает в день не менее двух литров пива, от мужчин не очень отстают и женщины. Правда, пиво здесь отменнейшее. Артем вообще не любит всякие алкогольные напитки, но австралийское пиво пил с удовольствием. Главное его достоинство — превосходно утоляет жажду. А это немаловажно для Австралии.

В глубокой котловине, обрамленной невысокими лысыми горами, сгрудились палатки строителей железной дороги. Вокруг липкая тишина безлюдья и теплый, весомый воздух. Кажется, что именно он и глушит звуки, днем сгущает зной, а ночью обертывается инеем. Редкие гудки паровоза звучат здесь, как всхлипы, как призыв о помощи.

На что уж здоров Артем, но здешние шпалы это что-то ужасное, словно их отлили из чугуна. Местные строители уверяют, что эти чудовища не меняют по четверти века. Поднимешь такую, и свет в глазах меркнет.

Артем прибыл сюда в компании двух англичан. Через несколько дней он остался в одиночестве. Англичане оказались слабаками. Один попросту сбежал, второй же поднял шпалу, надломился и уронил ее себе на ногу. Ясно, сломал.

К вечеру до палатки добирались чуть ли не на четвереньках. Через неделю Артем втянулся в работу, набил мозоли на новых местах — на плечах и на шее. Куда-то подевалась и свинцовая усталость. Можно теперь и оглядеться, постараться понять — что же это за страна Австралия, как здесь живут «высшие» и «низшие».

Партией строителей руководит подрядчик Томсон. Ему совершенно безразлично, как живут четыреста рабочих, отданных под его команду. Наметанным глазом из этих сотен людей он сразу отличил русского Тома, как прозвали здесь Федора Сергеева. Он не просто физически сильный рабочий, а умный человек, с умом делает самую простейшую работу, которая, казалось, требует лишь одной силы. Вскоре Артем стал молотобойцем в отряде подрывников. В скале нужно пробить отверстия, чтобы заложить взрывчатку. Не хитрое, но тяжелое и опасное дело. Иногда запальщики забывают сосчитать количество взрывов, бурильщик может случайно вставить свой бур в шпур, где лежит почему-либо не сработавший заряд.

На этой работе Артем пробыл недолго. В конце концов его сделали подрывником. Вот теперь уж, действительно, не зевай. Силы тут не надо, зато необходимы ловкость, максимум внимания, быстрота.

Но разве можно жить только одной работой, ради денег, ради хлеба насущного? И сколько так можно жить? Эти мысли обуревали Артема не только по вечерам, но даже во время взрывов, когда он лежал, уткнувшись головой в какой-нибудь осколок скалы, большой валун.

Начали пошаливать нервы, а это могло кончиться плохо, очень плохо. Он сбивается со счета. Сколько уже отгремело? Придется самому обойти все воронки, нельзя, чтобы из-за его дурацких дум погиб бурильщик. Еще не осела пыль, поднятая последним взрывом, когда Артем вскочил, грязный, полуголый, с воспаленными глазами, обожженными руками. Вчера он забыл их прикрыть и спалил. Придется идти на поклон к кочегару паровоза и выпрашивать склянку машинного масла.

Артем остановился, словно врос в скалу. Так и есть, шпур, в нем патрон со взрывчаткой, но бикфордов шпур догорел только до половины. Если поджечь оставшийся огрызок, то не успеешь отбежать… Вытаскивать, менять шнур — одно неосторожное движение, и патрон рванет. Сколько раз он доказывал подрядчику, что взрывчатку нужно менять. Подрывник может споктнуться, уронить патрон, и тогда… Но хозяева уперлись — взрывчатка, которая не взрывается от удара, стоит дорого, ничего, с этой работали и поработают. Пусть будут осмотрительны, если жизнь дорога. Вот тут-то в Артеме и заговорил старый «заматерелый» рабочий вожак. Небольшая забастовка бурильщиков и подрывников, видимо, будет в новинку хозяевам. Да и убыток сделает их посообразительней и посговорчивей… Итак, решено!

У Артема с годами выработалось удивительное чутье. Забастовку, стачку нужно готовить не раньше и не позже, чем «плод созреет». Раньше начнешь агитацию — отпугнешь, опоздаешь — перезреют, перегорят в душе злоба, негодование, решимость. Вот и угадай, — когда же вовремя? Артем угадывал безошибочно.

Стачка получилась такой же, как десятки стачек, которые трясли русские заводы и фабрики, строительства и железные дороги в самом начале этого «забастовочного» века. Закрыв глаза (выражаясь фигурально), можно подумать, что ты снова в России. Тут и брошенный инструмент, и разгоряченные лица, невесть откуда взявшиеся ораторы.