Валентин Крючков - Когда в пути не один

— Зашел узнать об отзывах ученых, — с ходу поинтересовался Воробьев, хотя после того как он получил в руки авторское свидетельство, эти отзывы его особо не волновали. Но напомнить Филиппову о том, что имеет полное право знать о них, изобретатель считал уместным. Поэтому уточнил: — Думаю, мне, как человеку не постороннему, вы об этом сообщите первому.

Филиппов согласно кивнул головой и заверил:

— Не сомневайтесь в этом, Владимир Григорьевич. А как у вас идут дела? — спросил он в свою очередь.

— Я был у Чагина.

— Ну и как?

— Работы идут, можно сказать, полным ходом. Обстановка деловая. Этот Чагин настоящий трудяга! Думаю, колхоз вытянет. Вы сделали очень удачный выбор хозяйства.

— Спасибо за высокую оценку, Владимир Григорьевич. А что у вас с опытами? Я редко бываю в кабинете, а вы тоже пропали совсем.

— Я не пропал, Владимир Алексеевич, дело в другом: просто у меня нет возможности сообщать вам о многих деталях дела — у меня же нет телефона! — Воробьев с удовольствием перевел разговор на желаемую тему. И, почувствовав себя на коне, стал ершистым, заговорил раздраженным тоном: — Опыты, к сожалению, ничего хорошего пока не дали, но мы их продолжаем. А для оперативных решений разных вопросов в продвигаемом нами деле, для связи с вами, мне, как воздух, нужен телефон. Кстати, мое письмо рассмотрено? Какова же резолюция Славянова? — Воробьев пристально, недружелюбно даже взглянул на собеседника и отвернулся.

Филиппов, желая быть последовательным и честным и зная, что о решении вопроса без резолюции Славянова Воробьев и слышать не хочет, произнес в ответ правдивые, но суровые слова:

— Откровенно скажу, Владимир Григорьевич, радостного мало. Председатель не стал подписывать ваше заявление, а рекомендовал буквально следующее: «Отправьте письмо в город Юшанину, можно Лурину». Лурин — это начальник областного управления связи.

— Как? На моем письме нет даже резолюции! — вскричал Воробьев. — Не может быть, чтобы ко мне, известному рационализатору области, и так отнеслись! Фактически отмахнулись. Нет, тут что-то не так! — Воробьев был уверен, что его соавтор явно что-то недоработал.

— Мы можем решить вопрос, когда вернется Лурин, — напомнил Воробьеву о своем предложении Филиппов. — Для него и устное поручение председателя — закон.

— Нужен мне ваш Лурин! — возмутился Воробьев и, не слушая доводов и аргументов своего соавтора, взвинченный и до глубины души обиженный бюрократическим отношением Славянова к нему, автору нескольких изобретений, талантливому рационализатору, Воробьев выбежал из кабинета. По дороге домой он и принял решение избрать в отношении Филиппова самые крутые меры: он снова поедет в Москву, в Комитет по делам изобретений и рационализации, и расскажет о том, как чиновник примазался к нему в соавторы. Эта мысль появилась у него не вдруг, а гнездилась в его голове давненько: он даже сходил к знакомому юристу, чтобы разузнать побольше о правах авторов и тех, кто ими становится, используя для этого служебное положение или иные способы давления, и что за это может предусматриваться законом.

Уже у себя дома, после сытного обеда и горячего чая, Владимир Григорьевич немного успокоился и посчитал более благоразумным выждать какое-то время. А вдруг и вправду Филиппов по-настоящему возьмется за решение его вопроса? Тогда, возможно, поездка и не понадобится. А вот выяснить, когда же состоится это самое долгожданное открытие театра, будет очень неплохо, как неплохо будет к этому времени подложить свинью Филиппову, не захотевшему отнестись к его просьбе по-человечески. И Владимир Григорьевич, долго не раздумывая, отправился к зданию театра.

Неподалеку от входа в театр он попытался было завести разговор про сроки открытия со строителями, но один из них посоветовал ему обратиться к помощнику председателя облисполкома и указал на Филиппова, беседующего о чем-то с мастером Анатолием Гурдеевым. Вид у обоих был такой деловой и озабоченный, что Владимир Григорьевич почувствовал что-то вроде угрызений совести.

«А в самом деле, так ли уж виноват передо мной этот Филиппов? Может быть, все, что нужно, а главное, дальновидно сейчас, — это выждать какое-то время?» — размышляя так, Воробьев, стараясь не попасть на глаза Филиппову, тихо удалился со строительной площадки. И несколько дней он терпеливо ждал каких-либо сигналов от Филиппова. Но, так и не дождавшись их, поручил старшему лаборанту продолжать очередной цикл испытаний, а сам устремился в Москву, в Комитет по делам изобретений. Здесь он сразу направился к начальнику отдела, который не так давно помогал ему в оформлении авторского права на изобретение.