Валентин Крючков - Когда в пути не один

Вот вдали показалась «Чайка» председателя. Включенными фарами и сигналами поприветствовали друг друга, проехали немного по своей территории и остановились на приглянувшейся поляне. Вышли из машин, поздоровались, потом быстренько достали из багажника коробки с провизией, накрыли походный стол и расположились как можно поудобнее, чтобы первыми в области послушать привезенные из страны фиордов новости.

Славянов, чувствовалось, еще не совсем отошел от длительной поездки и работы в парламентской группе, заметно осунувшийся, похудевший, был поначалу, как и всегда, сосредоточен. А выпил арзамасской водочки под предложенный Машиным тост «за благополучное возвращение на родную землю», закусил аппетитно нашей ближнегорской пастромой, и заметно повеселел, расслабился, начал делиться своими впечатлениями о поездке. Мы, довольные, притихли, слушаем, как наши парламентарии повели себя, чтобы добиться хотя бы в одной комиссии непринятия резолюции по Афганистану.

Отдохнули немного, закусили, расселись по машинам и двинулись в родной город, договорившись встретиться завтра, то есть в субботу. Прихожу, как обычно, без десяти восемь и направляюсь в кабинет Славянова. А он сразу, без предисловий, с вопросом ко мне:

— Не вижу доклада. В чем дело, Владимир Алексеевич?

— Он сырой, Иван Васильевич. Может, дадите нам еще денек? Мы доведем его до кондиции.

— Нет! Прочитаю сам. Хочу знать, какие еще вопросы надо учесть. Положи доклад на стол. — Славянов говорил жестко, раздраженно.

— Хорошо, — отвечаю, — доклад сейчас будет. — И в скоростном режиме бегу в свой кабинет за первым экземпляром.

Как я и предполагал, наше с Заборовым творение председатель разнес в пух и прах.

— Доклада нет. Выступать не с чем! Чем ты тут занимался?

— Доклад на ГО сделал. Это кроме остального.

— Доклад он на ГО сделал! А кому нужен этот доклад! — возмущался шеф. — Шофер на «Чайке» посторонних возит. Помощник вообще не понятно чем занимается. Ты не работал с докладом, как следует работать. Надо было пригласить специалистов. И работать, работать! — Председатель вместе с докладом сунул мне список тех, кого нужно приглашать: заместитель председателя облисполкома Бедов, секретарь облисполкома Тужилин, который работал когда-то землемером, главный землеустроитель области Буранов. В «бригаде» остались и мы с Заборовым.

Началась работа по новой структуре доклада. Тужилин был «коренником» и выдавал нам идеи; остальные — «пристяжными» и придавали этим мыслям требуемую литературную форму. Бедов, чтобы вжиться в суть вопроса, изучал постановления, другие документы высших органов страны по данному вопросу, делал необходимые записи и на правах главного в «бригаде» лишь изредка отрывался от своих бумаг, чтобы остудить разгоравшиеся споры. К восьми вечера доклад был готов. Славянов выслушал нас, высказал свои соображения по существу обсуждаемого вопроса, в частности раскритиковал два южных района, в прошлом первопроходцев. Расходились поздно, но все равно дописать доклад не успели. Поэтому пришлось выходить на работу и в воскресенье. Приготовили уже третий вариант доклада во второй половине понедельника. А перепечатали начисто и вычитали только к концу дня.

Славянов остался доволен, но несколько уточнений все-таки сделал, так что опять пришлось перепечатывать какие-то страницы. В половине девятого работу наконец закончили.

— Собирайся домой. Я сейчас тоже выйду, — объявил мне в самом благодушном настроении Иван Васильевич. И вдруг спрашивает: — Признайся, Владимир, пока я в Норвегии был, ты мало с докладом работал? Не вжился в суть. Я-то твои возможности знаю. А теперь поработали — и доклад готов.

— Вот именно, — отвечаю, — «поработали»! Все поработали. А до этого я один работал, причем как журналист, а не специалист по сорной растительности. У меня даже таких полномочий нет, чтобы приглашать корифеев — Тужилина и Бедова. Помните, как однажды в такой же ситуации Бедов съязвил: «Помощник председателя стал собирать его замов. Дожили!»

Славянов в ответ на мои слова только усмехнулся и рукой махнул — мол, свободен.

После совещания по сорнякам, как мы его назвали между собой, которое, кстати, проходило в филармонии и получилось весьма представительным — около тысячи ответственных работников и активистов было приглашено на него; в президиуме важно восседали первый секретарь обкома партии Богородов, рядом с ним Славянов, члены бюро обкома и исполкома областного Совета, — захожу к Славянову в кабинет за докладом, который по традиции остается для протокольной части, но я оставляю, как правило, его у себя, а архивистам передаю вторые экземпляры. От души поздравляю его с успешным выступлением. А он, возбужденный, но в целом довольный, сразу с вопросом ко мне: «Ну, как слушали?» Знает, что по сложившейся традиции я сидел в зале с секундомером в руках, засекая время и наблюдая за тем, как люди воспринимают выступление: слушают ли, записывают или читают.