Валентин Крючков - Когда в пути не один

— Кстати, — обратился к хозяину, земляку Филиппова, председатель горисполкома одного из северо-кавказских городов, — по разнарядке нам должны вот-вот выделить машину. Но мы знаем, что и по разнарядке получить ее — дело тоже непростое. Поможешь?

— А почему бы нет?! Дай мне сигнал, когда вернешься из отпуска. Постараюсь, чтобы проблем не было, — заверил его Першев.

«Интересно, — подумал неприятно удивленный Владимир, — почему он так уверенно обещает свою помощь? Ведь машинами в области занимается практически один человек, не считая первого секретаря обкома, которому подвластно все. Надо будет напомнить при случае об этом заворгу».

Работник одного из министерств, сидевший рядом с Филипповым, посмотрев на него оценивающе, тоже уверенно сформулировал, очевидно, давно мучивший его вопрос:

— Моему крестнику нужны срубы на баню. Посодействуешь?

Владимир не любил подобных сделок за дружеским столом, а главное, в присутствии такого количества людей и, назвав по имени-отчеству заместителя начальника управления сельского строительства своей области, предложил ему выслушать просьбу москвича, заверив просителя, что затруднений не будет.

Те вышли на балкон и вскоре вернулись оттуда, довольные состоявшейся беседой и тем, что поняли друг друга.

Сидевший на диване Филиппов, глядя на земляка, невольно задумался о родном городе, о том, что дома ему предстоит выяснение отношений с женой. Кстати, вернется он незадолго до ее дня рождения. Дата хотя и не круглая, но в семье было принято ежегодно отмечать дни рождения каждого. Повод хороший. И ради установления мира разумно будет достать портрет жены из-за сейфа и в торжественной обстановке вручить его Катерине, а потом повесить на стене в зале, рядом со своим.

«Что же, это прекрасный повод для примирения. И хорошо, что она не впустила меня в квартиру той ночью: портрет бы уже висел, а другой подарок, равноценный этому, было даже трудно представить. Пожалуй, так и поступлю, как наметил», — решил Филиппов.

Из раздумий Владимира вывел присевший рядом с ним Першев. Он поинтересовался первым делом, о чем задумался Филиппов, а узнав, что Владимир собирается уходить, попросил его немного повременить:

— Вопрос москвича будет решен, срубы он получит, а в знак благодарности он сейчас принесет бурдюк настоящего грузинского вина — чачи.

— Я знаю, что такое чача, — усмехнулся в ответ Владимир и рассказал, как однажды вместе с проректором сельхозинститута, своим другом, пил эту чачу и понял: это крепчайший самогон, градусов под шестьдесят. А под конец, внимательно посмотрев на заворга, заметил: — А ты что-то очень смело заявляешь насчет получения машины. Не боишься опростоволоситься?

— У нас есть один канал. Он вроде действует. В крайнем случае попрошу тебя. Надеюсь, что не откажешь и замолвишь доброе слово в поддержку.

— Придется. Но лучше не делать подобных заявлений. Сам понимаешь, это не срубы для бани, которые идут в столицу постоянным потоком.

— Я согласен с тобой, — смутился Першев, но увидев москвича с бурдюком, миролюбиво добавил: — Не сердись, давай понемногу, и на этом закончим.

К сожалению, вырваться из компании быстро не удалось, и тогда, уже не желая больше пить, Владимир ушел по-английски и сразу отправился к Алене.

Стукнув в ее дверь несколько раз, прислушался: никакого отклика.

«Может, она на прогулке?» — засомневался Владимир и снова постучал, но уже более энергично.

Послышались шаги, и дверь открылась.

— Ну ты даешь! — сразу недовольно начала Алена, запахнувшись в халатик. Она внимательно всмотрелась в его лицо, про себя отметив, что лихорадочного блеска в глазах у него нет, значит, не перебрал, но все-таки с укором высказала: — Сам гуляешь, а про меня забыл?

— Не злись. Отказываться от участия в таких встречах у нас не принято. Кстати, ты как — пойдешь на проводы «невесты» Анзора или нет? Ведь он приглашал нас обоих.

— Я — никак. Один пойдешь, — обиженно ответила Алена. — Там медсестер будет в достатке. Не соскучишься, кого-нибудь найдешь. Типа этой Наташи. Тебе ведь нравятся такие!

— Чем ругаться, включи-ка лучше чайник, — раздеваясь, миролюбиво сказал Филиппов.

Бросив одежду в кресло, он хотел было поцеловать Алену, но она резко вывернулась у него из-под рук, фыркнув:

— Выглядишь вроде не пьяным, но самогонкой от тебя разит, как из бочки. До чего дошли: самогонку пить начали.