Валентин Крючков - На крутом переломе

Когда Никаноров подъезжал к дому, люди невольно обращали внимание не на него, а на его машину. Их особенно привлекал цвет ее — черный. Блестящий, свидетельствующий о респектабельности, о принадлежности к сильным мира сего. Вот ведь как получается, думал Никаноров, все сначала смотрят на машину, а уж потом — на меня. Так и при знакомстве иногда бывает, что некоторые сначала спрашивают, где работаешь, кем? А уж потом, узнав твой пост, положение в табели о рангах, начинают в соответствии с этим и вести себя: или уважительно — если сами ниже, или снисходительно, панибратски — если пост их окажется выше. Может, и не всегда так, но бывает. Как ни крутись, а место тоже красит человека.

Заложив в сумку необходимую провизию, бутылку коньяка и шампанского, несколько технических журналов и роман-газету, Никаноров вначале позвонил на завод, сказав, где его искать в случае экстренной необходимости, а потом набрал номер телефона Ольги.

— Вы готовы?

— Да-а! — протянула она не торопясь, игриво. Так она говорила всегда, когда была в хорошем настроении.

— Я выезжаю. Буду ждать тебя на соседней улице.

Первый день прошел без каких-либо неожиданностей. Их устроили в прекрасный двухместный номер. И они, пообедав, сразу стали жить по распорядку, установленному для отдыхающих. И все свободное время планировали, исходя из этого. Им нравилось прогуливаться по липовым аллеям. В ужин послушали сообщение администрации о том, что вечером отдыхающих ожидают танцы.

— А мы потанцуем в комнате, — сказала Ольга. — Когда-то я думала, что буду ходить на танцы бесконечно. Теперь поняла, как глубоко заблуждалась. Нельзя всю жизнь только танцевать. Можно и лето красное пропрыгать. Да и возраст сказывается. К тому же и песни, и танцы нынче совсем другие. Мелодия ушла куда-то в небытие. На первом плане грохот, шум. Ритм, бешеный ритм! Таково дыхание нашей эпохи. Это не всем по силам.

— Может, тебе на танцы хочется? — поинтересовался Никаноров. И про себя подумал: пока бы она ходила, я посмотрел бы новые журналы. Вслух сказал: — Можешь сходить. Если и не танцевать, то посмотреть.

— У меня другое желание.

— Какое?

— Пройтись еще раз по липовой аллее. До чего же хороша! Не правда ли?

— Хороша. — Никанорову аллея нравилась тоже, но, когда, изучая территорию и окрестности дома отдыха, они прошли по ней несколько раз взад-вперед, он вдруг ощутил потребность заняться чем-то серьезным. Выступление переписал еще раз рано утром. Чем же теперь заняться? Пожалуй, просмотрю журналы. Ладно сообразил взять их. Отдыхать мы совсем не умеем. А когда отдыхать? Все дни на заводе. Лишь бы никаких ЧП не было. А Ольге, может, и в самом деле, сбегать на танцы? Нет, и ей там нечего делать. Она права: мы безнадежно устарели. Отстали от моды. Сейчас не до танцев. Да и по аллее идти еще раз, хотя она и красивая, тоже не хочется. Но Ольга тихо сжала ему руку, и отказать ей у него не оказалось смелости.

Через несколько минут Никаноров в душе нещадно ругал себя за то, что согласился: лицом к лицу они встретились с Пальцевым.

— О, Тимофей Александрович! Какими судьбами? Вот не думал, не гадал, что вас здесь увижу. Да не одного! — Пальцев мельком взглянул на спутницу директора, про себя думая: «А у директора губа не дура. Вон какую птичку прихватил!» Вслух негромко сказал: — Я рад, что мы встретились. Поскольку, недавно вернулся из-за границы, приглашаю вас к себе. Конечно, если вы не возражаете. Могу кое-что рассказать. А главное — отведу душу. Может, развеюсь немного. Настроение у меня — хоть волком вой. Между прочим, поздравляю вас, Тимофей Александрович, с выдвижением в кандидаты. Народный депутат республики — это очень не плохо. Если все получится.

— Спасибо, Виктор Александрович.

— Спасибом не отделаетесь. Интервью, так другому корреспонденту. Читал. Читал. И даже немножко обиделся.

— Но ведь вы за границей были?

— Вот именно.

— Так что не обижайтесь. А что, у вас неприятности по работе? С чего это вдруг захотелось по-волчьи завыть? — Никаноров посмотрел на Пальцева и заметил, что он слегка под хмельком.

— Есть причины… Хотите знать, какие?

— Хотим.

— Тогда идемте ко мне.

Пальцев жил в отдельном одноместном номере. Все здесь соответствовало его большому положению: просторная комната для гостей, телевизор, кухня с холодильником, ванная, туалет, телефон.

— Посидите немного. Я мигом, соображу что-нибудь. — Он включил телевизор и скрылся на кухне.