Дмитрий Вишневский - Рассказы о большом мире

Я смотрел на столик. Квадратный и деревянный. На нетронутые бокал вина и стопку водки. И понимал, что мы наконец-то всё сказали друг другу.

Девушка-мечта

Книга лежала у меня на коленях, и, склонившись над ней, сначала я увидел только сапоги, мелькнувшие чёрными кошками, рядом с моими ногами, когда она проходила к окну. Стильные, на высоких каблуках, с прилипшим к ним снегом. Я немного отодвинулся, чтобы пропустить девушку на свободное место.

Затем поднял глаза.

Книга была интересной. Правда. Была.

Девушка изящно сняла капюшон и рукава куртки сползли вниз, показав тонкие запястья.

Достала из сумочки мобильный телефон, размотала и подключила наушники.

Вставила в уши, обнажив маленькие серьги-кольца, до этого сокрытые волнистыми волосами, и принялась смотреть в окно.

Я забыл то, о чём читал.

Воспитание не позволяло мне любоваться ей в открытую. Я делал это украдкой.

Золотисто-рыжие волосы мягко ниспадали на плечи.

Непослушный локон соскальзывал на лицо. Несколько раз она пыталась убрать его за ухо, но он словно жил самостоятельной жизнью и вновь возвращался на облюбованную им щёку, закрывая бровь и глаз.

Маленькие, аккуратные ушки. Как у белочки. Мне даже захотелось угостить её орешком.

Вишнёвые губы слегка приоткрыты, отчего были заметны белые зубы. Совсем чуть-чуть и мне показалось это очень милым.

Прямой и тонкий нос с небольшими ноздрями.

Ресницы. Такие длинные, что когда она моргала, я словно чувствовал лёгкое дуновение ветра.

Слегка изогнутые тонкие брови.

На матовой коже щек играл румянец.

Приподнятый воротник чёрной кожаной куртки. Я представил, как она своими длинными изящными пальчиками подтягивала его, кутаясь от морозного воздуха, ожидая прибытия электрички.

Если бы у меня были перья – я бы их распушил.

Через две станции мне нужно было выходить, а так хотелось узнать, какой у неё голос.

И – о, удача! – её телефон заиграл какую-то незнакомую мне лирично-ритмичную музыку, сообщая о входящем звонке.

Она прикрывала трубку ладонью, а я вслушивался в каждое слово, произнесённое мелодичным, мягким голосом:

– Да, Светик. Хорошо, давай сегодня. Ну, давай на «Охотном ряду», в центре зала, часиков в шесть. Да, давай. До встречи.

В моей голове мгновенно созрел план.

Порывисто, чтобы не сдать назад, корпусом подался к попутчице, отчего она немного испуганно посмотрела на меня, и спросил:

– Девушка, вы не могли бы мне помочь?

Слегка нахмурилась:

– Вы меня напугали.

– Извините, не хотел.

– Смотря в чём, – глаза синие, как крылья бабочки Морфо.

– Я пишу диссертацию на тему соответствия внешнего облика и знака Зодиака, – врал я весьма вдохновенно, – и, смотря на вас, решил, что вы – Водолей. Просто скажите, верно ли это, или я ошибаюсь.

– Ошибаетесь, – улыбнулась.

– А кто? Лев?

Мне повезло снова. Я угадал. То была награда за решительность, не иначе.

– Верно. Лев.

– Тогда последний вопрос, мне всё равно сейчас выходить, – какие цветы предпочитают Львы в данном случае?

– В данном случае? – она засмеялась, – В данном случае Львы несколько банальны. Они предпочитают бордовые розы.

– Спасибо вам большое. Вы мне очень помогли. Хорошего вечера.

– Не за что. И вам.

Я встал, вышел в тамбур. Ехать нужно было ещё одну остановку, но оставаться в вагоне после завершения разговора я не хотел.

Когда прикуривал, заметил, что от волнения у меня дрожат руки.

Выйдя из электрички и подождав, когда она уедет, я посмотрел на часы. Половина пятого.

Без пяти шесть, с букетом длинных бордовых роз, плотные, нераскрывшиеся бутоны которых словно ждали свою красавицу, я шёл по залу станции метро «Охотный ряд», высматривая её в толпе.

Среди размытых серых пятен, яркая, женственная, стояла моя мечта.

Я всегда хотел найти женщину, которая нравилась бы мне полностью. Чтобы нравились даже её недостатки или какие-нибудь дурацкие привычки.

Придирчивый, я чаще всего останавливался на внешности. Здесь же был явный шанс.

И я не собирался его упускать.

– Здравствуйте.

Брови взлетели вверх.

– Бордовые розы. Вам.

Букет был большим. Её возраст я определил, как лет двадцать пять, двадцать шесть, а потому купил двадцать семь роз. Чтобы наверняка.

Обаяние – вовремя подаренная улыбка.

Она приняла цветы.

Стеснительная нежность, трепет, волшебство и предвкушение счастья, называемые романтикой – не в антураже.

А в тайнах и мечтах.