Николай Лохматов - Булатов курган

— Коровок гоните прямо на скотный, пусть привыкают к коммуне. А зерно грузите на телеги. Как раз к севу подоспело. А лошадей-то его запрягайте. Настоялись они, хватит. — И он обернулся к нему. — Плуги тебе тоже не нужны, ни к чему они теперь. Земля тоже отходит к нам. Вместе жить будем. Так веселее.

Цыплаков угрюмо смотрел, как уплывало его добро. Почернел он, высох. А однажды, когда Роман с поля возвращался домой, подкараулил его у кургана и разрядил обрез. Думал уйти незамеченным, да не вышло, скрутили его коммунары.

«Ну и отсидел десятку. За такое стоило, — мстительно рассуждал Цыплаков. — Жаль, стар я, а то и этого можно. Волчата идут в волка. Ну ничего, найдем и на тебя охотника!..»

Он с опаской посмотрел на вершину кургана. В лунном сиянии, словно живые, покачивались березы. Таинственно шелестела в кустах прошлогодняя трава. Внизу возбужденно и грозно бунтовала река. Денис Прохорович шел берегом, а курган, казалось, не отставал от него. Он прибавил шагу, оглянулся — курган был рядом. Так и не заметил Цыплаков, как достиг деревни. И тут он услышал голос. Насторожился.

— Иди, Кондрат, отдыхай. Ты наморился нынче. — Голос Варвары звучал озабоченно.

— А ты все же подумай. Это не шутейное дело, — попросил Кондрат.

«О чем это они?» — навострил уши Цыплаков. Но в это время из-за липы выглянул месяц, озарил берег. Денис Прохорович шарахнулся назад, но и там было светло. Горбясь, он заспешил к Монастырской пустоши. «А если увидали? Скажут, подслушивал. Разговор пойдет».

У Волчьего оврага Цыплаков сбавил шаг. Тишина и покой царили над Выселками. Постоял, пока холодок не стал проникать через воротник. Сердце немного утихло. Только в голове все еще беспокойно билась мысль: «Что это у них за дело? Может, Тихон и прав?»

Он плотно прикрыл за собой калитку, поднялся на крыльцо и машинально глянул на освещенное окно через дорогу. Через занавеску, как сидящая на кусте птица, раскачивалась закутанная в платок голова Мавры. «Прилетела ворона». Цыплаков недолюбливал жену Федора: больно резка и языкаста. Ульяна — та другая. При мысли о младшей невестке он самодовольно улыбнулся.

Кондрат отошел от изгороди, прислонился спиной к шершавому стволу липы. Ветер подмел тучи. От Оки к Булатову кургану мерцающей лентой пролег Млечный Путь.

Послышались голоса. Кондрат насторожился. Мимо липы, за которой он стоял, прошли двое.

— Значит, твердо, остаешься? — послышался тихий девичий голос.

— Куда я без тебя!

Земнов узнал сына врача Костю Пыжова.

— Ладно уж!.. Только помни, нелегко будет.

«Надя!» — удивился Кондрат. Он еще несколько дней назад слышал: десятиклассники решили остаться в колхозе.

— А ты на что? Поддержишь… Дома у меня полный кавардак. Мать лютует. Отец только покуривает: мол, делай, как знаешь, не маленький. — Костя участливо спросил: — Тебе не холодно?

— Ничего, я дома.

Они остановились у изгороди.

— Поздно уже, — сказала Надя.

— Итак, до завтра?

— Смотри, не проспи. Сбор в пять ноль-ноль.

— Рановато, но постараюсь.

Надя пронырнула между жердей. В саду по мерзлой земле застучали ее туфли. Ушел и Костя. Все, казалось, замерло кругом. Дремала над головой липа. Притих притомившийся ветер. Только плескалась неугомонная река. Она, казалось, властвовала над всем миром.

Кравцова долго не могла уснуть. Встреча с Кондратом взволновала ее. Все вспомнилось ей до мельчайших подробностей. Давнее, очень давнее вдруг возникало, как сегодняшнее.

…Варваре минуло шестнадцать лет. Была весна: дождливая, теплая. На полях заиграли яровые. Вся деревня вышла на прополку. Работали весело. Отдыхать собирались у костра. Старики толковали о прошлом. Парии и девушки грудились отдельно: смеялись, шутили. Только Кондрат сторонился всех. Ложился под куст, подолгу смотрел в небо.

Кравцова не понимала, что с ним. Земнов всегда был веселым. Любил сам рассказывать и послушать других. Вдруг стал угрюмым, диковатым. Не приходил он на гулянку и по вечерам.

Пололи лен. Варваре поручили сгрести и перетаскать на проселок сорняк. Сырая трава была тяжелой, тащилась на вилах. Подошел Кондрат.

— Ну, уставился!.. — сердито крикнула она. — Не видишь, надрываюсь?

Он молча взял из ее рук вилы.

— Что дуешься? С парнями пошутить нельзя? — спросила Варвара. — Вот дурной-то. Я это нарочно. Пусть повздыхают. Жаль, что ли!

— Ну и нечего ломаться, как блин гороховый! — Земнов резко отвернулся.