Эльвира Барякина - Заговор молчания

Порой Лене начинало казаться, что все девушки вокруг желают отнять у нее ее сокровище, и поэтому она всей душой мечтала закрепить Мишу за собой. Лучшим способом была, конечно, женитьба, однако пока Миша не спешил с предложением руки и сердца. В принципе Лена понимала его: любовь любовью, но семью стоит заводить только с человеком достойным.

«Я должна заслужить его уважение, — думала она. — Нужно, чтобы он понял, что я тоже на многое способна».

В свете этих размышлений ей и пришла в голову афера с устройством на телевидение.

В своих мечтах Лена уже представляла себе, как однажды Миша включит телевизор, уляжется поудобнее на диван… и тут увидит на экране ее: элегантную, серьезную, с микрофоном в руке.

Оставалось только воплотить задуманное в жизнь.

К счастью, и Капустин, и Алекс сразу же согласились прийти в ее дискуссионный клуб.

Получив «добро» на свой проект, Лена принялась готовить плацдарм для светлого будущего. Она уже придумала, чем поразит Капустина: по сути, ей нужно было устроить что-то вроде телепередачи — с гостями студии, со зрителями и с ведущими в своем и Марикином лице.

Кроме того, важен был нестандартный подход. Проработав в школе больше года, Лена вдоволь нагляделась на то, как не надо учить детей. Больше всего ее раздражало то, что ученикам не особо разрешали размышлять. На все вопросы давным-давно были выведены правильные ответы и дети должны были просто их запомнить. Со временем ребята привыкали к этой системе. Спросишь их: «Что вы думаете о прочитанном?» В ответ — молчание. И все ждут, чтобы учительница или пионервожатая подали знак о том, что именно они хотят услышать.

Зато если спросишь: «Почему вы считаете, что Гринев является положительным героем, а Швабрин — отрицательным?», тут же поднимается лес рук. Верный ответ уже дан, и нужно лишь разъяснить его.

— Наша директриса думает, что ребенок — это пустая кастрюля, в которую можно залить все что угодно, — жаловалась Лена Марике. — Но это же не так! Когда дети играют между собой, они такое выдумывают! А в школе молчат!

В ответ Марика только усмехалась:

— Зато когда ты уверен, что знаешь четкие ответы на все вопросы, ты можешь ни в чем не сомневаться.

— Но ведь так нельзя жить! — кипятилась Лена. — Ведь это не знания, а вера получается! На моем дискуссионном клубе такого точно не будет. Мы будем вместе размышлять и искать новые пути!

В общем, Лена была уверена, что при таком подходе Капустин не сможет не обратить на нее внимание.

…Алекс слабо представлял, что его ждет в советской школе. Да его, впрочем, не очень-то это и волновало. Гораздо интересней было смаковать предчувствия по поводу очередной встречи с Марикой.

Жека Пряницкий еще больше раззадорил его.

— Ну что, охмурил девку? — сердито спросил он Алекса. — Я одного только не понимаю: как она может так нагло мне изменять? Идет на свиданку к чужому мужику, да еще сияет, как кремлевская звезда. Разве нельзя цивилизованно ходить налево? Ну, как я, например? Ходишь — молчи и никому ничего не показывай. А ей надо, чтоб об этом весь белый свет говорил! Никакого такта!

Лена встретила Алекса на крыльце школы. На ней был парадный костюм, светло-русые волосы убраны в прическу.

— Привет! Мои пионеры уже собрались. Ждем только тебя и Капустина.

— А кто это — Капустин? — осведомился Алекс.

— Политический обозреватель и журналист, — произнесла Лена таким тоном, будто называла полный титул испанского гранда.

За дверями пионерской комнаты, где должно было проходить заседание клуба, творилось что-то невообразимое: стучали барабаны, вразнобой дудели горны, «Все будет сказано!» — верещал чей-то писклявый голос.

— Ни на минуту одних оставить нельзя! — в сердцах сказала Лена. — Постой пока в коридоре, чтобы я могла их утихомирить. А потом ты войдешь и мы тебя как следует поприветствуем.

Алекс согласно кивнул. Звуки за дверями живо напомнили ему его собственные школьные годы: стоило учителю выйти за порог, как все тут же начинали ходить на ушах, плеваться жеваными бумажками и скакать по партам.

Вообще, советская школа не так уж сильно отличалась от американской. Разве что вместо портретов отцов-основателей на стенах висел Ленин, да дети были одеты в форму: девочки — в коричневые платья с черными фартуками, мальчики — в синие пиджаки и брюки.

Внезапно в конце коридора послышался цокот каблучков. Это была Марика.

— Привет! — шагнул ей навстречу Алекс.