Эльвира Барякина - Заговор молчания

А Марика так не могла. Ведь это не общение, а какая-то свиданка в тюрьме получается. Алекс ужасно интриговал ее своей необычностью, недоступностью и в то же время открытостью. Казалось бы — подойди и возьми. А как возьмешь, если тут же хай поднимется: «A-а, за иностранцем бегаешь! За кусок колбасы продалась?»

Единственным способом не впадать в искушение было не встречаться, не видеть, не слышать. Пусть им занимаются те, кому себя не жалко.

Осторожно, как вор в чужом доме, Марика приоткрыла дверь в Красный уголок.

Алекс сидел посреди комнаты — в фартуке, с закатанными по локоть рукавами. Перед ним на листе фанеры лежала недоконченная голова Ленина.

Марика застыла, размышляя, что бы ей предпринять. Войти? Спросить о чем-нибудь?

Почувствовав ее присутствие, Алекс обернулся.

— Привет! Заходи! — махнул он перепачканной рукой.

— А… Миши Степанова здесь нет? — испуганно произнесла Марика.

Алекс смотрел на нее улыбаясь.

— Он ушел за сигаретами.

— Понятно…

Марика совершенно не знала, что бы еще такое сказать. Смущение, растерянность, опасение быть застуканной на месте преступления сковали ее до немоты.

— А тебя в ЦРУ не будут ругать за то, что ты помогаешь нам восстанавливать памятник Ленину? — наконец спросила она, показав на работу Алекса.

— Будут, — согласно кивнул он. — Но если ты обещаешь хранить это в тайне, то, может быть, все обойдется.

— Можно подумать, никто из ваших студентов не проходил подготовку в ЦРУ!

— Шпионов забрасывают совершенно через другие каналы, — благодушно объяснил Алекс. — Делать это через вузы нецелесообразно: мы же все время на виду и все прекрасно знают, кто мы и откуда.

— Но ты же служил в армии! Мне Жека сказал!

Глаза Алекса загорелись.

— А ты расспрашивала его обо мне?

— Нет! Он… Он сам как-то сболтнул.

— А я так надеялся!

«Он понял, что я интересуюсь им!» — в испуге подумала Марика. Ох, нужно было срочно доказать ему обратное!

Приблизившись к голове Ильича, она оглядела ее со всех сторон:

— Слушай, я что-то не пойму: ты кого хотел изобразить? Веру Никаноровну? Или Олимпийского Мишку?

— Ленина, улыбающегося пролетариату, — отозвался Алекс.

— Прости, а чем он улыбается?

— Ртом.

— А я думала, это ухо…

— Ну что поделать! Кто-то разбирается в искусстве, кто-то в сборе картошки.

Марика кинула на Алекса воинственный взгляд: ах, ты дразниться?!

— Тебе тоже не стоило лезть в сферу искусства, — насмешливо произнесла она. — У вас, у американцев, нет ни одного мало-мальски известного художника.

— Если ты о них не знаешь, то это не значит, что их нет.

— Ну назови хоть одного!

— Морзе, Хомер, Рокуэлл…

— И что они нарисовали? Этикетку к кока-коле? Кто их знает? Никто! А наши Шишкин, Айвазовский и прочие известны по всему миру!

— Ты удивишься, но большинство людей на этой планете не знают, как называется столица вашей страны.

— Чушь какая! Все прогрессивное человечество с неослабевающим вниманием следит за… за…

Это была стандартная фраза, которую постоянно повторяли и по телевидению и по радио, но Марика — хоть убей! — не могла сейчас вспомнить, за чем именно надо следить человечеству.

— В общем, по-настоящему культурные люди прекрасно знают выдающихся русских художников! — торжественно заключила она.

Алекс поскреб лоб, оставляя на нем след глины:

— А что еще должен знать по-настоящему культурный человек?

Марика вопросительно посмотрела на него:

— То есть?

— Ну, ты же не позволишь ухаживать за собой грубому и некультурному типу вроде меня, — пояснил он. — А так у меня будет шанс исправиться.

Марика смотрела на него, не понимая. «Ухаживать»?! Что он имеет в виду?

— У тебя ничего не выйдет, — сказала она, на всякий случай отступая к двери.

На лице Алекса отобразилось неподдельное разочарование.

— Почему?

— Потому что гусь свинье не товарищ!

— И кто из нас кто?

Но Марика не расслышала его последней фразы. Разволновавшаяся, в растрепанных чувствах, она выскочила из Красного уголка и чуть ли не бегом ринулась вон из правления.

Выйдя за околицу, Марика присела на поваленное бревно у дороги, чтобы немного отдышаться и прийти в себя.

Ухаживать… Он что, издевался или действительно она ему настолько понравилась?

При мысли об этом Марика непроизвольно улыбнулась. А что, было бы забавно соблазнить американца! Такое еще не приходило ей в голову.

«А ведь я смогла бы!» — с неожиданной смелостью подумала Марика.