Анна Кардашова - Большой день в жизни Кости

Потом говорил, что они, немцы, ведут молниеносную войну и поэтому для русских самое благоразумное — сдаться, и как можно скорей. Но когда фашист заявил, что парад на Красной площади в октябре будет принимать Гитлер, совсем молоденький лейтенант, стоявший тут же, не выдержал, ударил кулаком по ящику:

— Хватит врать-то, фашистская морда! Не бывать твоему Гитлеру в Москве!

И тут с важным полковником случилось чудо: он вдруг обмяк, щеки его из ветчинно-розовых стали мучнисто-белыми… Он испугался не слов лейтенанта, не его кулака — из глаз русского юноши сверкнул огонь такого уничтожающего гнева, что фашист понял: он беззащитен. Его власть и сила — все рухнуло, и сам он рухнул на колени, плакал, бился головой об ящик, орден беспомощно болтался у него на груди.

— Моя дорогая жена, — всхлипывал он, — мои девочки! Что будет с ними? Я все, все расскажу!

Защитники крепости были поражены — так вот каковы гитлеровские «завоеватели»!

— Посмотрел я тогда на своих, — сказал Петр Гаврилович, — страшные, замученные, израненные, а попробуй допроси их неприятель, знаю — умерли бы молча. Мы за свое воевали, за кровное. А карту он нам выложил, полковник-то! Все подробно рассказал. Удачный оказался «язык», хоть и не копченый! — пошутил Петр Гаврилович.

«Конечно, как же их было не отправить!» — думал Костя, слушая рассказ Петра Гавриловича о том, как детей с матерями отправляли в плен.

Ведь это были совсем маленькие дети, гораздо моложе его, и Мити, и всех их. Они не могли, как тот трубач на портрете в музее, взять винтовку и сражаться. Они могли только плакать. Их нечем было напоить, накормить — все кончилось. Дядя Петя мог им дать один комбикорм, которым кормят лошадей. А на чем они спали? Сквозь невысокие воротца Костя заглянул в бывшую конюшню. Там ведь ничего не было, как и сейчас, только холодный пыльный пол. Ну, может быть, сена им настелили. Даже простынок военврач Раиса не давала, потому что все белое шло на перевязки раненым. А как этим ребятишкам было страшно! Гитлеровцы все время стреляли из винтовок, из пулеметов, и тяжелыми снарядами, и бомбы сбрасывали с самолетов.

— Однажды, — рассказывал Петр Гаврилович, — враги так обнаглели, что забрались прямо на самый вал, вот сюда! Бегают над нашими головами и гранаты со слезоточивыми газами нам под двери казематов бросают.

— Удобные такие гранаты, с деревянными ручками, — вставил военный. — Петр Гаврилович как крикнет: «Обратно, по врагу!» Мы их за деревянные ручки ловко так, ухватисто и — вверх, прямо в них. Получайте ваш товар, он нам не подходит!

— Ну, не так уж все весело было! — остановил его Петр Гаврилович. — Не все гранаты обратно вернулись, некоторые разорвались. Мы, взрослые, противогазы надели, а ребята задыхаться стали: детских-то противогазов у нас не было.

Вот и решил Петр Гаврилович отправить детей с матерями в плен к фашистам. Все-таки, может быть, детей пощадят. Но что тут началось!

— Не хотим идти в неволю! Лучше убейте нас! — говорили женщины.

— О детях, о детях подумайте, сохраните их для Родины!.. — отвечал им Петр Гаврилович.

Прощание было тяжелое: плакали женщины, плакали солдаты. Здесь, в крепости, все вместе жили рядом со смертью, терпели голод и жажду, и это всех сроднило.

— Мы еще встретимся! — говорили женщины.

— Мы еще встретимся! — говорили солдаты.

Всем так хотелось верить во встречу после победы!

— Адресок свой я решил одной женщине дать, — рассказывал военный. — Думал, может, она уцелеет, а я нет, так чтоб родные мои знали, где я погиб, за что погиб, хоть какую весточку от меня получили бы! Адрес написал, и все тут всполошились: дай карандаш, нет ли у кого клочка бумажки?.. Надежды, конечно, было мало, что наши родные что-нибудь получат, а вдруг? А может быть? Писали мы с такой радостью, как будто знали: наверняка письма дойдут. Хорошо я тогда придумал! — закончил военный, горделиво оглядывая ребят.

Настала пора женщинам отправляться. Гитлеровцы прокричали очередной ультиматум, заиграли «Катюшу». Эту пластинку они всегда ставили, когда давали час на размышления. Вот за этот час и надо было женщин с детьми отправить. Собрали они свои тряпочки, что у кого было, приготовили ребят, стали искать, из чего бы сделать белый флаг. Ничего белого не было, все Раиса забрала для раненых. Наконец нашли полнаволочки, привязали к палке.