Анна Кардашова: Белый баран

В небе пролетел самолёт.

— Папа! Мама! — крикнул Петя.

Папа и мама улетели. Сегодня утром. Только Петя не знает, их самолёт сейчас пролетел или нет. Он крикнул так, на всякий случай.

А куда они улетели? Это Петя знает — в лесную глушь-тайгу.

А что они там будут делать?

Землю копать, алмазы искать.

А какие это алмазы?

Мама рассказывала Пете, что они как звёзды. Если камень-алмаз поднести к свету, он загорится голубым огнём.

Папа говорил, что алмазы делают трудную работу. Они могут просверлить самые крепкие камни. У папы есть алмаз. Он вделан в ручку. Он такой маленький, что его и не увидишь. А как стекло режет! Папа приложит к стеклу линейку, проведёт алмазом — хррусть! — и стекло распадается на две части, ровно по линейке. Папа говорит: если молот с огромной силой ударит по большому алмазу, то алмазу ничего не сделается, а молот разлетится. Очень крепкие эти алмазы и очень нужные.

На крыльцо вышел дед. Петя с дедом уселись на белых, чисто вымытых ступеньках и стали разговаривать. Про папу с мамой. Про кого же ещё? Папа с мамой улетели от Пети на полгода.

— А полгода, это долго? — спросил Петя.

— Долго! — ответил дед.

— Ну, сколько раз я засну и опять проснусь?

Дед покачал головой:

— Тебе и не сосчитать. Вот сейчас лето, а осенью мы поедем в город. Там поживём, а когда пойдёт снег, тут и жди папу с мамой.

— А где же я буду в городе жить без папы и мамы? — Петя заглядывает деду в лицо.

— Поживёшь у нас с бабушкой.

Петя соглашается — поживу.

Он приезжал к дедушке с бабушкой. Из окон их квартиры видно, как течёт река, а на другом берегу, на горке, стоит Белый баран. Мордочку поднял вверх, а рога откинул назад, на спину.

Однажды Петя с мамой сели на пароход, переплыли реку и пошли к Белому барану. Какой же он большой вблизи, какой сильный! Какие огромные загнутые рога!

Мама поставила Петю на белый камень, в который баран упирался копытцами. Петя сперва потрогал его ножки, а потом подлез под барана, присел на корточки и оттуда смотрел на маму.

А мама стояла руки в карманы и тоже смотрела на Петю своими чёрными ласковыми глазами… Мама!

— Дедушка, — спросил Петя, — а мы с тобой пойдём к Белому барану?

— Ну что ж, можно будет и пойти.

Под ушко — подушку.

Под спинку — простынку.

Сверху — одеяло, чтоб не поддувало.

Пете хорошо на простынке, мягко на подушке, тепло под одеялом. Петя далеко от папы с мамой, в лесном домике под Москвой. Вокруг него — бревенчатые стены, наверху — потолок из досок. А у папы с мамой? У них потолок из материи, стены из материи: ведь они живут в палатке. Им нужно переходить с места на место, дом с собой не унесёшь, а палатку свернул и — на плечо. И нет у них простынки под спинки, подушки под ушки, одеяла, чтоб не поддувало. Зато у каждого есть по тёплому спальному мешку. Уж в них-то не поддует!

Папа и мама залезли в свои мешки и засыпают. В палатке пахнет дымом. Тут нарочно помахали горящей веткой из костра, чтобы выгнать комаров. Всех выгнали, только один всё летает, всё пищит, то у папы над ухом, то у мамы, то у их товарищей.

И у Пети над ухом летает комар. Как далеко от Пети папа с мамой, а комар такой же. Всё звенит, то дальше, то ближе.

Петя закрыл глаза и подумал: «А вдруг этот комар из тайги прилетел, от мамы?»

Такой маленький комар, такие тонкие крылышки, а он всё летит, летит… Лесом летит, мимо деревьев, полем, над цветами. Сел на цветок, отдохнул и дальше летит. И вот прилетел сюда, к Пете. И летает, и звенит.

Письмо летело на самолёте, ехало в почтовом грузовике, тряслось у почтальона в сумке и, наконец, упало в ящик у калитки.

Папа и мама пишут по очереди. Вот мамины крупные, растянутые буквы: «Петя, такого дождя, как у нас сегодня, ты никогда не видел и не слышал! — читает дедушка. — У вас дождик стукает по крыше отдельными каплями, а у нас он ревёт, как будто наверху вместо неба — море, и оно всё разом валится на нашу бедную палатку. Сидим, дрожим, всё вокруг мокрое, огня разжечь нельзя, алмазы искать нельзя».

А это — папины буквы, они высокие, ровные: «Петька, ура! Будем вылезать из палатки, смотреть, что можно делать дальше».